то купца с запада, как поговаривали днем – из городишка Квартиты, небольшого, но
богатого различными редкостями. Монастырь Пресвятого Прима находился там
неподалеку, в нем досточтимые пастыри изготовляли всяческие предметы роскоши
по заказу купеческой касты, за умеренную плату. Так вот, купчишка этот стащил
идею оформления у него, Зигурда! Подсмотрел, гад такой, и свой товар также
разложил, да еще и обрамил похожие товары теми самыми изделиями монахов,
которые придали чужой витрине законченность и сдержанный шик. Говарди
подошел поближе, чтобы удостовериться, что глаза не врут, что товар на самом деле
лежит так же, как у него, и только дополнительное оформление может сбить с толку
несведущих в раскладке. Да, да, да — все именно так и лежит: вон они, красные
194
Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.
прогальские одеяла, вон там кафео, еще чуть дальше — различные сорта табака; вот
же подлец, он даже не утрудился перетасовать табак как-то по-другому. В этот
момент из-под прилавка вылез взлохмаченный купец:
- Что-то интересует, господин Говарди? Может поближе показать? - и гадливенько
так улыбается, и глазом подмигивает.
Зигурд едва сдержался, знакомая багрово-черная пелена начала застилать глаза, но
Торг вразумил и круто развернувшись, Говарди быстрым шагом удалился в свой
шатер. Сдержался, но в душе гнев кипел и не находил выхода, и многократный
пересчет пальцев на обеих руках не помогал. Насколько мог припомнить
взбешенный Зигурд, звали этого купца то ли Рамон Элизонда, то ли Элизонда Рамон.
Западных купцов в купеческой касте недолюбливали. Хотя вроде ничего они такого
не сделали открыто, так только по мелочи пакостили — то идею стащат, то клиента
уведут. По крупному-то мошенничать — кровь не позволит. А этот Элизонда, он еще
и препротивнейший типус внешне — глазки малюсенькие, как изюминки,
выглядывают из-под низко растущих кустистых бровей, большие уши несуразно к
голове приделаны, из ушей пучки волос торчат, маленькая головенка покрыта
светлыми кудерышками, которые уже покидают неразумную, открывая плешь,
пальцы на руках искривленные — в общем, противен до боли. А еще вот это его
подмигивание постоянное, оно же кого угодно может с ума свести. Неприличное
какое-то. Зигурд не мог никак остановиться и успокоиться, схватил со стола бутыль
с вином, и прямо так — из горла, выбулькал немало, пока дыхания хватило. Потом
брякнул на стол, отвернулся, буркнул, что ужинать не будет, отдыхать пойдет,
развернулся и прошел в свой угол, отгороженный от всех ширмой, богато
украшенной вышивками, изображающими историю доблестного купечества. Там
Зигурд приготовился ко сну и улегся на ложе, но сон не шел, от сдерживаемого
бешенства тряслись руки, и пересыхало во рту. Перед глазами мелькали то картины
путешествия, то ненавистный Элизонда, то его собственная, опозоренная
повторением витрина и всё покрывала багрово-черная кисея, не отступающая,
становящаяся все ощутимее и ощутимее. Зигурд почувствовал давящую, вязкую
тишину вокруг себя. Попутчики его как-то притихли, не вели задушевных
разговоров, даже маликовские ребята молчали. Не слышно было и звуков ужина,
195
Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.
словно все куда-то исчезли. Зигурду стало тревожно, он встал и вышел из-за ширмы,
чтобы удостовериться в том, что они на месте. Только шагнул за ширму, как
провалился в багровую тьму, в центре которой невесомо плавал трон, похожий на
трон Прима, только багровый и увенчан короной из уродливых рогов, и восседал там
Хрон. Забавно, подумалось купцу — Хрон на троне. Властитель зла был еще
страшнее, чем его изображали. Языки пламени, сжигающие и иссушающие мозг,
вились над темными, всклокоченными волосами, навеки спаленными яростными
светилами, изломанные в деланном изумлении брови, багрово-черные зрачки, не
прикрытые кожей мышцы, подчеркивающие пугающую худобу, и усмешка, такая же,
как у Элизонды. И глазом, глазом также подмигивает, подлец! У Зигурда от гнева
снова начал мутится разум, в миг забылось, что он висит над пламенеющей бездной
и кто перед ним сидит. Хрон с той же гадливой усмешкой разглядывал купца,
моргнул, прикрыв огонь своих глаз. Говарди, никогда не отличавшийся терпением,
не трусивший перед лицом опасности, и сейчас не оробел, вскинул взгляд:
- Явился, так не молчи, не томи, зачем пришел?
Хрон хохотнул, как рыкнул, хриплым коротким смешком, вытянул худощавые ноги,
густо поросшие темными волосами, долго и внимательно разглядывал пальцы с
длинными кривыми желтоватыми ногтями, потом только ответил:
- Полюбоваться на тебя пришел, посмотреть, что честные купцы в бешенстве с
людьми обычно творят. Ты-то обсчитываешь, да обвешиваешь, наверное, с твоим-то