Пролог

то купца с запада, как поговаривали днем – из городишка Квартиты, небольшого, но

богатого различными редкостями. Монастырь Пресвятого Прима находился там

неподалеку, в нем досточтимые пастыри изготовляли всяческие предметы роскоши

по заказу купеческой касты, за умеренную плату. Так вот, купчишка этот стащил

идею оформления у него, Зигурда! Подсмотрел, гад такой, и свой товар также

разложил, да еще и обрамил похожие товары теми самыми изделиями монахов,

которые придали чужой витрине законченность и сдержанный шик. Говарди

подошел поближе, чтобы удостовериться, что глаза не врут, что товар на самом деле

лежит так же, как у него, и только дополнительное оформление может сбить с толку

несведущих в раскладке. Да, да, да — все именно так и лежит: вон они, красные

194

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

прогальские одеяла, вон там кафео, еще чуть дальше — различные сорта табака; вот

же подлец, он даже не утрудился перетасовать табак как-то по-другому. В этот

момент из-под прилавка вылез взлохмаченный купец:

- Что-то интересует, господин Говарди? Может поближе показать? - и гадливенько

так улыбается, и глазом подмигивает.

Зигурд едва сдержался, знакомая багрово-черная пелена начала застилать глаза, но

Торг вразумил и круто развернувшись, Говарди быстрым шагом удалился в свой

шатер. Сдержался, но в душе гнев кипел и не находил выхода, и многократный

пересчет пальцев на обеих руках не помогал. Насколько мог припомнить

взбешенный Зигурд, звали этого купца то ли Рамон Элизонда, то ли Элизонда Рамон.

Западных купцов в купеческой касте недолюбливали. Хотя вроде ничего они такого

не сделали открыто, так только по мелочи пакостили — то идею стащат, то клиента

уведут. По крупному-то мошенничать — кровь не позволит. А этот Элизонда, он еще

и препротивнейший типус внешне — глазки малюсенькие, как изюминки,

выглядывают из-под низко растущих кустистых бровей, большие уши несуразно к

голове приделаны, из ушей пучки волос торчат, маленькая головенка покрыта

светлыми кудерышками, которые уже покидают неразумную, открывая плешь,

пальцы на руках искривленные — в общем, противен до боли. А еще вот это его

подмигивание постоянное, оно же кого угодно может с ума свести. Неприличное

какое-то. Зигурд не мог никак остановиться и успокоиться, схватил со стола бутыль

с вином, и прямо так — из горла, выбулькал немало, пока дыхания хватило. Потом

брякнул на стол, отвернулся, буркнул, что ужинать не будет, отдыхать пойдет,

развернулся и прошел в свой угол, отгороженный от всех ширмой, богато

украшенной вышивками, изображающими историю доблестного купечества. Там

Зигурд приготовился ко сну и улегся на ложе, но сон не шел, от сдерживаемого

бешенства тряслись руки, и пересыхало во рту. Перед глазами мелькали то картины

путешествия, то ненавистный Элизонда, то его собственная, опозоренная

повторением витрина и всё покрывала багрово-черная кисея, не отступающая,

становящаяся все ощутимее и ощутимее. Зигурд почувствовал давящую, вязкую

тишину вокруг себя. Попутчики его как-то притихли, не вели задушевных

разговоров, даже маликовские ребята молчали. Не слышно было и звуков ужина,

195

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

словно все куда-то исчезли. Зигурду стало тревожно, он встал и вышел из-за ширмы,

чтобы удостовериться в том, что они на месте. Только шагнул за ширму, как

провалился в багровую тьму, в центре которой невесомо плавал трон, похожий на

трон Прима, только багровый и увенчан короной из уродливых рогов, и восседал там

Хрон. Забавно, подумалось купцу — Хрон на троне. Властитель зла был еще

страшнее, чем его изображали. Языки пламени, сжигающие и иссушающие мозг,

вились над темными, всклокоченными волосами, навеки спаленными яростными

светилами, изломанные в деланном изумлении брови, багрово-черные зрачки, не

прикрытые кожей мышцы, подчеркивающие пугающую худобу, и усмешка, такая же,

как у Элизонды. И глазом, глазом также подмигивает, подлец! У Зигурда от гнева

снова начал мутится разум, в миг забылось, что он висит над пламенеющей бездной

и кто перед ним сидит. Хрон с той же гадливой усмешкой разглядывал купца,

моргнул, прикрыв огонь своих глаз. Говарди, никогда не отличавшийся терпением,

не трусивший перед лицом опасности, и сейчас не оробел, вскинул взгляд:

- Явился, так не молчи, не томи, зачем пришел?

Хрон хохотнул, как рыкнул, хриплым коротким смешком, вытянул худощавые ноги,

густо поросшие темными волосами, долго и внимательно разглядывал пальцы с

длинными кривыми желтоватыми ногтями, потом только ответил:

- Полюбоваться на тебя пришел, посмотреть, что честные купцы в бешенстве с

людьми обычно творят. Ты-то обсчитываешь, да обвешиваешь, наверное, с твоим-то