Прокурор

Минут через двадцать к ней заглянула молодая симпатичная женщина с маленькой девочкой на одной руке и с большой сумкой в другой.

Баринова бросилась помогать ей.

— Ничего, спасибо, я сама, — смутилась женщина.

— Сюда, — показала на спальню журналистка.

Женщина робко вошла, огляделась.

— Давайте знакомиться, — сказала Баринова. — Флора.

— Надя, — ответила женщина. — Надя Урусова.

— А как нас звать? — погладила Флора по голове малышку.

— Павлинка, — ласково сказала мать, сажая ребенка в кресло.

Павлинка улыбнулась и, показав на Надю пухлой ручкой, произнесла:

— Мам-ма…

Через полчаса Баринова уже знала, что Урусова работает на фабрике кассиром в бухгалтерии, сама из деревни, а девочке всего девять месяцев.

На вопрос о муже Надя замялась, из чего Флора поняла, что Урусова одинокая.

Она была выше среднего роста, стройная, но не хрупкая, с крупными, миловидными чертами лица.

— Пойдем купаться, — нежно сказала Надя дочке. И та, словно поняв, захлопала в ладоши.

Флора отправилась с ними. Выходя из коттеджа, они столкнулись с Виктором Берестовым.

— Привет! — сказал он Бариновой, как старой знакомой. — Значит, моих определили к вам?

И по этому «моих», и улыбке, которой он одарил Урусову, журналистка поняла, что шофера и кассиршу связывает нечто большее, чем знакомство. В довершение всего Павлинка радостно протянула к нему ручонки и нежно обняла за шею. Он подхватил ее и понес к воде.

Народу на пляже было необычно много. Но все же не так, как в городе.

Виктор разделся и, оставшись в плавках и рубашке, решительно вошел в море, держа на руках Павлинку.

— Что он делает? — тревожно спросила Флора Надю, видя, что шофер быстро удаляется от берега.

— Не волнуйтесь, — успокоила ее Урусова. — Витя знает, что делает…

Сбросив платье, она двинулась за ними. Флоре стало любопытно. Она пошла вслед.

То, что она увидела, буквально потрясло ее. Под руководством Виктора Павлинка резвилась в воде, как будто море было ее родной стихией.

— Умничка, — ласково говорил Берестов, помогая девочке. — Давай попробуем «поплавок»… Вдох! Ротиком, ротиком… Ручками обхвати коленки! Вот так! Головку к груди!.. Пошла!

Все свои слова-приказы Виктор сопровождал действиями, и казалось, что девочка отлично понимает его. Она свернулась калачиком и погрузилась лицом в воду. Над поверхностью торчала лишь ее круглая спинка.

— Порядок, мать! — весело посмотрел Берестов на Надю. Та радостно улыбнулась в ответ.

— И вы не боитесь? — удивилась Флора.

— Сначала боялась, — призналась Надя.

— А чего бояться? — задорно сказал Виктор. — Надо читать книжки! Пишут, что наши предки пошли от рыб.

— Не рано ли? — покачала головой Флора.

— Я читал, что детей надо учить сначала плавать, а ходить они сами научатся, — убежденно произнес Виктор. Увидев, что девочка распрямилась и распласталась в воде, он сказал: — А теперь покажем тете, как мы ныряем…

Он вынул из нагрудного кармана рубашки сверкающую на солнце чайную ложечку, отошел шага на три и опустил ее на дно.

Павлинка нырнула, ловко работая ножками и ручками. Тельце ее извивалось в воде, волосики распустились. Она уверенно скользнула ко дну и вскоре появилась на поверхности, зажав ложку в кулачке.

— Будущая чемпионка мира! — сказал довольный Виктор. — Ну, на сегодня хватит, малявка. Теперь — отдых…

— А вы почему не купаетесь? — спросила у Берестова Флора. — Такая жара…

Он несколько замялся, пробурчал что-то непонятное и махнул рукой.

Потом они валялись на пляже. Павлинка неуклюже ползала по песку, словно доказывая правоту слов Виктора, что человек вышел из моря, — в воде девочка чувствовала себя куда увереннее.

Надя поначалу была скованной с представительницей телевидения, постепенно оживилась, стала расспрашивать Флору о киноартистах. Узнав, что Баринова знакома лично с режиссером Герасимовым и актрисой Тамарой Макаровой (по институту кинематографии), Урусова прониклась к девушке уважением.

— Моя мама говорила, что маленькой я любила устраивать целые представления, — призналась она. — Надену отцовский полушубок, дедушкин малахай, возьму веник и изображаю часового… В кино, наверное, видела… И в школе в драмкружке участвовала. А как хотела в театре играть! Прямо спала и видела…

— Ну и надо было пойти учиться в театральный, — сказала Флора.

— Куда нам, деревенским, — отмахнулась Урусова. — Я до пятнадцати лет и в городе-то не была. Дальше райцентра не ездила.

— Ну и что? — горячо возразила Баринова. — Есть такая актриса Любовь Полехина. Видели, наверное?

— Это что в «Вишневом омуте» играет?

— Не только. Еще в картинах «Вкус хлеба», «Дочки-матери»… Во многих. Она ведь тоже выросла на селе. И тоже мечтала стать актрисой. Не побоялась, поехала в Москву, хотя там ни родных, ни знакомых. Правда, в первый год ей не повезло — опоздала. Документы уже не принимали. Она устроилась работать дворником, целый год штудировала учебники, читала Станиславского, Мейерхольда, Эйзенштейна. И добилась своего! На следующий год приняли во ВГИК. Теперь знаменита на весь Советский Союз.

Надя только покачала головой.

Виктор, внимательно слушавший их разговор, вдруг заявил: