Ангелина остановилась и старательно зачеркнула последнее предложение. Много-много раз заштриховала так, чтобы никто не смог прочитать.
Ничего не изменилось. Она вернется домой.
Только теперь эта необходимость делала ее несчастной.
С утра были розы – верные утешители, и сорняки пололись весело, и чем аккуратнее становилась очередная клумба, тем больше порядка образовывалось у нее в голове. Ангелина уже дошла до середины цветника, придя во вполне умиротворенное состояние – трудно не успокоиться, когда стоишь, согнувшись, на коленях и занимаешься монотонной работой. И успокоилась бы совсем, если бы не услышала раздраженный женский разговор.
– Огни, Владыка знает, что делает, и не нам его судить, – говорила одна женщина. Ангелина подняла голову – драконицы шли по дорожке за зарослями шиповника и не видели ее.
– Он слишком мягок, – зло возражала вторая, – Огни права. Я еле сдерживаюсь, когда вижу, как эта Рудлог проходит мимо. С таким видом, будто она здесь хозяйка – ни капли раскаяния, ни стыда, ни сочувствия. Ей все равно.
– Она такая же, как все Рудлоги, – отвечала Огни. – Таким был Седрик. Нории пытается договориться с ней по-хорошему, однако Красные признают только силу. Увидели, что проигрывают в войне, – сразу запросили мира. И предали. И с этой будет так же, увидите. Она убедит Владыку, что покорна и безопасна, и уйдет, оставив нас умирать.
Ангелина встала. Не будет же она прятаться. Три драконицы увидели ее одновременно, и в глазах их не было привычного равнодушного выражения – там плескались ненависть, злость и боль.
– Всё услышала? – резко сказала Огни. – Скажешь, мы неправы? Скажи, что останешься с ним, что тебе не плевать на нас и на свой долг крови, Красная.
– Скажу, что это не ваше дело, – спокойно ответила принцесса, отряхивая руки. Воздух вокруг звенел от ярости.
– О нет, – зашипела драконица, подходя к цветнику, – это наше дело. Это мое дело, Красная, потому что твой предок отнял у меня всё: мою жизнь, моего мужа, моих родных. Сколько бы лет ни прошло, такие долги не оплачиваются временем. И лучше бы тебе согласиться на роль жены, потому что это шанс для твоего рода закрыть долг. Хотя ничто не вернет детей, умерших в горе́, не вернет лучших из нас.
Огни шагала прямо по розам, остановилась в каком-то полуметре от принцессы и уже кричала прямо ей в лицо, за какие-то секунды впав в истерику.
– Если ты откажешься, тварь, я прокляну тебя еще раз, чтобы не было тебе покоя, чтобы ты почувствовала, каково это – жить и одновременно умирать! Чтобы твои дети рождались и подыхали в муках, как наши, чтобы весь твой проклятый род был выведен под корень, все, в ком есть кровь Красного! Ну, чего молчишь, тварь?! Тварь!
Она замахнулась, и Ангелина, спокойно пережидавшая буйство красноволосой – ответов там, очевидно, не требовалось, да и могла ли она опуститься до таких же криков и перекошенного лица? – вдруг разозлилась и полыхнула силой. Драконица отлетела, врезалась спиной в шиповник – посыпались листья, лепестки, – зашипела и снова бросилась вперед.
Сзади кто-то удивленно рявкнул, но Ангелина даже не успела оглянуться – перед ней с невероятной скоростью появился Четери, поймал в объятья беснующуюся драконицу, сжал ее крепко.
– Огни, Огни, приди в себя, девочка, – говорил он, а она рыдала, уткнувшись в плечо воина-дракона, рыдала совершенно безудержно и горько, буквально повиснув на нем.
Принцесса отвернулась и пошла ко дворцу.
Есть ли ей место среди этой ненависти?
Четери пришел через пару часов, уселся в кресло в холле под неприязненным взглядом Сурезы; но служанка тем не менее позвала опять что-то пишущую госпожу из спальни и почтительно выставила перед ожидающим драконом лимонад и сладости.
Заодно, может, и шеен-шари что-нибудь съест, а то пришла с утра расстроенная, ничего не поела, зато чая своего выпила чашек пятнадцать и всё сидит над бумажками. А на самой лица нет.
– Слушаю тебя, – вежливо произнесла принцесса, аккуратно усаживаясь в кресло – с прямыми плечами, сложив руки на коленях. – Пришел поговорить об Огни?
– А надо? – поинтересовался дракон. – Тут, кажется, все понятно. Я к тебе с просьбой, женщина.
– Слушаю, – сдержанно повторила Ангелина.
Чет недовольно глянул на нее, помолчал.
– Ты завтра передаешь письмо с Энтери.
Она чуть наклонила голову.
– Я хочу тоже отправить послание. Одному человеку. Ты можешь сделать так, чтобы твои родные его вручили кому надо?