Проклятый граф

– Ричард! – Татьяна, так и кипя негодованием от безрассудства своих спутников, дернула оборотня за рукав, – Даже не…

– Если эта девица так возражает против того, чтобы он пролил кровь… – насмешливо начал, было, Мишель, но Ричард, уже успевший принять из рук кого-то из крестьян небольшой, но ощутимо острый нож, одним взглядом заставил его умолкнуть.

– Дай руку, – голос мужчины был до невозможного спокоен, и девушка, которой это спокойствие не внушало ничего хорошего, сильнее стиснула его рукав.

Эрик, сам довольно ощутимо нервничая, приподнял подбородок, вытягивая вперед руку, словно для рукопожатия. Ричард хладнокровно взял ладонь графа, окинул замершую в ожидании толпу насмешливым взглядом и, не мудрствуя лукаво, полоснул по открытой ладони молодого человека ножом.

Блондин, оказавшийся не готовым к внезапной холодной боли, разлившейся по руке, вскрикнул и, стиснув зубы, дабы сдержать себя, напряженно задышал.

Татьяна, вся сжавшись и сама едва переводя дыхание, побледнела, чувствуя себя так, будто это ей пришлось подставить ладонь под острое лезвие.

Оборотень, единственный из всей троицы продолжающий хранить ледяное спокойствие, схватил руку Эрика за запястье и, высоко подняв ее, обвел толпу на сей раз взглядом более мрачным, чем насмешливым.

Молодой человек сморщился. Кровь, которой сочилась рана, неприятно-липким, горячим ручейком заструилась вниз, пачкая рукав рубашки.

– Кровь… – донесся взволнованный шепоток из толпы, – У него кровь!

– Мишель, – крестьянина, стоявшего впереди, кто-то толкнул в спину, – У него кровь! Он человек!

– Человек… – эхом повторил пораженный Мишель и, медленно поведя головой из стороны в сторону, уронил сжимаемые им вилы.

Ричард, удовлетворенный произведенным эффектом, осторожно отпустил руку молодого графа, и Татьяна, практически отпихнув его, взволнованно бросилась к любимому.

Зрелище было ужасающим – кровь, стекающая вниз, успела перепачкать рукав рубашки до самого локтя, и теперь вся рука блондина казалась безжалостно исполосованной и изодранной.

Толпа постепенно редела. Крестьяне, недоуменно и изумленно качающие головами и негромко обсуждающие случившееся, расходились по домам.

Оборотень, несколько секунд пронаблюдав за ними, со вздохом обернулся к друзьям.

– Пожалуй, прав был Винсент, говоря, что не стоит лить кровь на потеху глупой толпе… – вымолвил он, с искренним сожалением взирая на рану графа, – Не волнуйся. Тьери сумеет помочь тебе…

– Тот самый Тьери, что натравил их на нас? – Татьяна, так и вскинувшись, гневно взглянула на говорящего, – С чего ты взял, что он захочет помочь нам, а не добить? Почему ты вообще так сильно ранил его, неужели нельзя было просто уколоть палец?!

– Уколотый палец было бы видно хуже, – Эрик, вопреки переживаемым им не самым приятным ощущениям, мягко улыбнулся, – Все в порядке, Татьяна, я уверен, что маг сумеет…

– Я прошу прощения… – голос, раздавшийся из-за спины Ричарда, голос почти неузнаваемый без гневных и кровожадных ноток в нем, заставил блондина прерваться, удивленно переводя взгляд на подошедшего.

Мишель, тот самый Мишель, что несколько мгновений назад так яростно вожделел его смерти, теперь, склонившись в неловком поклоне, протягивал молодому человеку небольшой лоскут какой-то ткани.

– Вот… г-господин граф, вам надо перевязать рану. Простите, что мы так… – он умолк, не продолжая, а Эрик приветливо улыбнулся, принимая тряпицу из его рук.

– Ничего страшного, друг мой, я все понимаю. Надеюсь, больше таких недоразумений между нами не возникнет.

Крестьянин, неуклюже и неловко кланяясь, попятился, сумбурно заверяя графа в своей бесконечной ему преданности и в том, что он больше никогда, никогда…

– Лизоблюд, – фыркнул Ричард, проводив его взглядом, – Готов клясться, теперь по деревне понесется слух о возвращении благородного графа, героя былых лет… Ну, что же, толпа разошлась, идем дальше. Дом Тьери находится ближе к другому концу деревни, а ввиду раны Эрика это может быть неблизкий путь. Друг мой, я бы на твоем месте хотя бы зажал рану этой тряпкой. Нам не хватает еще, чтобы ты по дороге истек кровью.

***

– Ничего не скажешь, лечить местное население умеет, – Татьяна саркастически фыркнула, с беспокойством косясь на уже пропитавшуюся кровью тряпицу, прижимаемую Эриком к ране, – Не мог, что ли, нормальный бинт дать или позвать какого-нибудь врача?

– К какому-нибудь врачу мы идем сами, – откликнулся Ричард, сохраняя на лице, да и в голосе, полнейшую безмятежность, – А за бинтом Мишель, по-моему, просто не успел сбегать – он достал из кармана первую попавшуюся тряпку и поспешил выказать свое почтение господину графу.

– Перестаньте, я не сержусь на них, – вступил в беседу блондин, старательно прижимая окровавленный лоскут к ладони и изредка вздыхая от малоприятных ощущений, – Их действия были совершенно понятны, оправданы, да к тому же и мы подозревали, что потребуется переубеждать их… Так что я даже благодарен этому человеку – этот платок можно считать знаком мира.