Проклятый граф

– Ты простудишься, – говорил он негромко, как будто бы не желая привлекать к себе внимания, однако, глаз с младшего брата не сводил, явно ожидая его реакции.

Тот насмешливо хмыкнул, искоса взирая на неожиданно подавшего признаки жизни родственника.

– Своевременная забота, ничего не скажешь. Решил исправить ошибки прошлого, братик?

Эрик, столь явственно пытавшийся наладить контакт с братом, вновь помрачнел. Видно было, что молодой человек обманут в своих самых лучших надеждах и теперь убежден скорее в их тщетности.

– Ты не ответил, что делаешь здесь, – в голосе графа прозвучали металлические нотки и взор его ощутимо похолодел. Людовик, похоже, предпочитающий не замечать перемен, которые вызвали в собеседнике его слова, кривовато ухмыльнулся, умудряясь даже в столь неудобной и неустойчивой позе сунуть руку в карман. Девушке, внимательно и подозрительно следящей за действиями молодого мага, внезапно почудилось, что в его облике чего-то не достает, чего-то немаловажного, такого, что постоянно притягивало к себе внимание в их прошлую встречу… Однако, понять, что же это, мешала сама ситуация.

– Вообще-то, я ответил, – спокойно и равнодушно вымолвил самый младший представитель рода де Нормонд и, пожав плечом той руки, которую держал в кармане, неожиданно сузил глаза, медленно обводя всех собеседников пристальным взглядом, – А вот что вы все здесь делаете?

Татьяна, абсолютно недовольная таким обилием наездов в адрес ее любимого и ненаглядного блондина, негодующе приподнялась на мысках повыше, даже вытянув шею, чтобы стать как можно более заметной. Усилия же ее, однако, ни к чему не привели.

– Это не твое… – только, было, начала говорить она, как молодой маг, мигом вытащив руку из кармана, слегка погрозил ей пальцем, затем прижимая его к губам, будто призывая к тишине.

– Я не с тобой разговариваю, девочка. Тут есть личности и постарше… – колкий взгляд зеленых глаз скользнул к мрачному, как дождливое небо, графу. Винсент в данный момент к более старшим личностям отнесен явно не был.

– Хотя, постой… – Луи, не позволяя брату ответить, задумчиво провел указательным пальцем по нижней губе и внезапно воздел его вверх, призывая на сей раз к вниманию, – Я догадаюсь сам. Мо не в этой стороне, значит, ты ходил не в гости к старушке, которую любишь больше меня… Тогда к кому же? Неужели к дедушке-колдуну, который тут уже лет сто, как не живет?

– Скорее к птичке, сидящей на его крыше, – буркнул категорически не желающий отмалчиваться Винсент, – Это ты подослал ее шпионить за нами?

Лицо Людовика приняло явственно озадаченное выражение. Неспешно он выпрямился во весь рост, почесал в затылке, сдвинув шляпу на лоб, поправил ее и, наконец, медленно моргнув, пробормотал:

– Какой еще птичке?.. – взгляд зеленых, почему-то потемневших до изумрудного цвета глаз, снова устремился к графу де Нормонд, – Эрик, что несет твой служка? – слова эти были сопровождены указующим жестом в сторону хранителя памяти.

– Мальчишка!! – рык взбешенного мужчины раскатился по окрестностям, будто львиный. Татьяна, стоящая в опасной близости к нему, заволновалась, как бы ее невзначай не задел вот-вот грозящий появиться хвост с кисточкой на конце.

– Как смеешь ты так говорить обо мне?!!

Молодой маг, мигом принимая на себя облик невинного ягненка, которого грозит обидеть, а то и укусить, большой хищник, растерянно заморгал, часто-часто хлопая густыми ресницами. Лицо его на эти секунды стало откровенно детским, казалось, наглый и самоуверенный юноша отступил, давая место тому самому четырнадцатилетнему мальчику, чью гибель его братья оплакивали долгие годы.

– А что такое? – даже голос парня изменился, становясь по-детски наивным, – Разве он не хозяин тебе?

Винсент, сдержав рвущийся наружу рык, опустил руки, стискивая их в кулаки.

– Бывший хозяин, – очень зло и отчетливо процедил он, одаряя притворяющегося барашком юного мага взглядом, полным откровенной ненависти.

Людовик, вероятно, уставший изображать того самого невинного маленького мальчика, коим его столь наивно назвала Татьяна, укусил себя за губу и, не выдержав, расхохотался, откидывая голову назад и едва не теряя шляпу. Ребенок исчез. Перед наблюдателями снова стоял повзрослевший, опасный, острый, как игла, ядовитый, словно змея, дерзкий, наглый и насмешливый Людовик Филипп де Нормонд. В зеленых глазах его искрилось злое веселье, лицо так и светилось насмешкой, когда он, отсмеявшись, снова взглянул на хранителя памяти.

– Тогда что же ты бегаешь за ним, как верный пес? Исполняешь все, что он скажет, по первому слову, едва ли не тапочки таскаешь в зубах? – юное лицо неожиданно озарилось странным, насмешливо-злым интересом. Молодой человек, приоткрыв рот, приложил указательный палец к подбородку и воздел глаза к небесам, словно бы испрашивая у них ответа.

– А кстати… Любопытно, Лэрд теперь тоже стал таким? Он всегда был покорной шавкой, выполнял все приказы дяди, так что теперь… – юноша, не опуская приподнятого подбородка, скосил глаза на собеседников, – Вы уже совсем испортили нашего с Альбертом песика, да?