Проклятый граф

– Разве что вместе с дядей пожаловал какой-нибудь крайне призрачный призрак из прошлого, но что-то меня терзают сильные сомнения, – он остановился возле окна и, уже направляя взгляд на то, что творилось за ним, пробормотал, – А Татьяна говорила, что он вполне себе материальный… – последний слог этого слова прозвучал в устах виконта до странного тихо, практически неслышно, обозначенный лишь легким движением губ. Брови молодого человека недоверчиво сдвинулись, было, но тотчас же взлетели вверх, придавая лицу абсолютно изумленное, непонимающее и по-детски недоверчивое выражение. Впервые, на памяти Татьяны, виконт де Нормонд, остающийся до сей поры ребенком внутри собственной сущности, стал выглядеть соответственно возрасту своей души.

Он подался вперед, жадно вглядываясь сквозь стекло в незнакомца, безмятежно прогуливающегося перед замком, затем отшатнулся и, внезапно побледнев еще сильнее, чем обычно, прошептал едва шевелящимися губами:

– Эрик…

Молодой граф, расслышавший это обращение лишь благодаря собственному нечеловечески острому слуху, обеспокоенно шагнул вперед.

– Что такое?

– П… посмотри… – пробормотал его брат, все так же не сводя взора с оконного проема. Татьяна поежилась. Заикающийся, побледневший, явно обескураженный и испуганный Роман – Роман, всегда находящийся, что сказать, не теряющийся ни в какой ситуации! – наводил откровенный ужас.

Эрик, вероятно, испытывающий схожие чувства, и вдобавок ко всему, беспокоящийся за брата, поспешил сам подойти к окну, выглядывая наружу.

На некоторое время в холле вновь повисло молчание.

Яркий луч солнца мягко скользнул по побледневшему, а в безжалостном свете дневного светила кажущемуся еще более бледным, лицу графа; слабо разнесся по пространству холла тяжелый вздох, вероятно, о чем-то догадывающегося хранителя памяти.

– Э… это?.. – прошептал Роман, поднимая взгляд на старшего брата и пытаясь по выражению его лица угадать ответ. Блондин не ответил, продолжая вглядываться в фигуру молодого человека снаружи и замерев без какого бы то ни было намека на движение.

Прочие, будто боясь спугнуть это оцепенение, замерли вместе с ним, ожидая вердикта молодого графа. И, наконец, дождались.

Эрик Стефан де Нормонд, буквально сорвавшись с места, бросился к входным дверям и, вцепившись в ручку, замер, будто не решаясь открыть их.

– Я не знаю… – глухо произнес он, – Не знаю, Роман. Но если это лишь очередная шутка Альберта, на сей раз он дорого за нее заплатит!

***

– Святые угодники! – молодой, полный веселого изумления голос, совершенно не похожий на ставший уже более, чем привычным, голос мага, находящегося здесь же, рассыпался над холмом каскадом звонких отголосков, заставляя только, было, покинувших пределы замка Эрика и Романа пораженно замереть. Неизвестный молодой человек, за то время, что понадобилось хозяину замка и его брату, чтобы рассмотреть нового визитера и покинуть замок, выходя к нему, успевший, прогуливаясь возле дверей старинного строения, подойти к Альберту и стоящий теперь к нему лицом и, соответственно, спиной к замку, медленно поднял голову, переводя взгляд с чего-то в своих руках на ясное и чистое небо над собой. Лицо его пока что рассмотреть возможным не представлялось, однако, яркое солнце очень четко выделяло его худощавую, даже откровенно худую фигуру и непостижимым образом бросало золотистые отблески на копну темно-русых, немного вьющихся волос.

– С ума можно сойти, какая великая милость свалилась на наши головы! – продолжал, между тем, выражать молодой человек свои явно ненатуральные, откровенно насмешливые восторги, – Если слух меня не обманывает, то скрип двери значит, что его светлость господин граф таки соблаговолил предстать пред светлы очи любящей родни, промурыжив ее предварительно целый час на улице!

– Кто-то тут со временем не дружит, по-моему, – весьма и весьма хмуро прореагировал на последнее заявление незнакомца оборотень и, шмыгнув носом, слегка коснулся переносицы, лишь недавно принявшей нормальную форму, кончиками пальцев, – «Любящие» они, как же…

– До крайности любящие, – категорично заявил юноша, стоящий перед замком и, все так же не поворачиваясь, подбросил в воздух небольшое резиновое колечко, тотчас же ловко его поймав, – А с песиками никто не разговаривает вообще. То, что ты так быстро нашел себе нового хозяина, предав прежнего, конечно, похвально, но…

– Собаке нужен поводок, – негромко перебил, вероятно, довольно говорливого на его взгляд, молодого человека, маг и, очаровательно улыбнувшись, перевел взгляд на Ричарда, не обращая ровно никакого внимания на совершенно растерянных братьев де Нормонд. Оборотень гневно выдохнул, но предпочел промолчать. Память о сильных кулаках кажущегося довольно хрупким юноши была еще слишком свежа, и провоцировать его на новую стычку Ричарду в данный момент не хотелось.