Проклятый граф

– Я? – невинное изумление прозвучало в его голосе при этом вопросе, а улыбка, растягивающая губы, стала еще шире, – Людовик. Бога ради, неужели твой склероз за три века обострился до такой степени, братец, что ты не способен вспомнить даже того, что я произнес несколько мгновений назад?

Роман, слегка нахмурившись, сделал небольшой шаг вперед, взирая на молодого человека почти неприязненно. Выпадов в сторону близких он не любил, пожалуй, еще больше, чем в свою собственную.

– Полагаю, брат имел в виду «что ты?», – абсолютно нетипичным для него, жестковатым и совершенно не шутливым тоном уточнил он. Юноша медленно перевел взор на него и, сдерживая ухмылку, вновь легонько куснул себя за губу, щуря зеленые глаза.

– О, так ты тоже здесь? А я прямо-таки, знаешь, как-то сразу и не признал… Хотя, наверное, да, наивно было надеяться, что ты за три столетия соизволишь подстричься.

Лицо виконта де Нормонд ощутимо помрачнело, будто скрытое тяжелой грозовой тучей. Выпады в сторону своей шевелюры он не выносил еще больше, чем наезды на родственников.

– С чего бы это? – нарочито медленно процедил молодой человек и, скрестив руки на груди, слегка приподнял одну бровь, делая это с видом оказываемого собеседнику безмерного одолжения.

– Ну, как же, – молодой человек хмыкнул и, перехватив свое колечко в другую руку, слегка отвел ее в сторону, – А в память о любимом младшем братике? Ты же знаешь, я всегда ненавидел твои патлы.

Глаза Романа потемнели. Казалось, грозовая туча, собирающаяся на его челе, вот-вот грянет бурей.

– Если ты и в самом деле Людовик… – медленно начал говорить он, однако, закончить не успел. Его собеседник, вновь чуть склонив голову набок (видимо, этот жест входил у него в число любимых), слегка сузил глаза.

– А ты сомневаешься, – спокойно констатировал он и, прокрутив на указательном пальце теперь уже правой руки колечко, ухитрился запустить его в воздух, затем легко ловя и сжимая, – Интересно, и почему же это я не удивлен?

– Если ты и в самом деле Людовик! – немного повысил голос виконт, взирая на него холодно и даже несколько надменно, – То ты должен бы помнить себя с волосами до плеч. Сильно же ты ненавидел мои «патлы», если пытался отрастить такие же…

– Чего? – на лице юного собеседника интантера отразилось совершенно детское недоумение, на какой-то миг смягчающее резкие черты его лица, и Эрик, не сводящий с него взгляда, вздрогнул. Лицо графа де Нормонд выглядело сейчас настолько потрясенным, до такой степени растерянным и обескураженным, что Татьяна в замке вдруг ощутила, как по коже побежали мурашки. Давешняя догадка вновь вернулась и категорически потребовала высказать ее, дабы получить себе подтверждение или опровержение, однако, промолвить девушка ничего не успела.

– Врешь ты все! – абсолютно по-детски заявил приведенный Альбертом юноша и, фыркнув, обиженно упер руки в бока, – Сам должен помнить, что тогда просто заболел цирюльник, а отец так долго искал нового, что волосы у меня успели отрасти! Меня это, между прочим, страшно бесило.

Виконт промолчал, предпочитая, видимо, оставить сие выступление без ответа. Однако, на лице его ненадолго отразилось что-то, определенно говорящее, что проверку парень прошел, причем прошел с блеском и на все возможное количество процентов.

Ричард, который слушая мирную беседу, уже некоторое время растерянно моргал, тоже заметил это выражение на лице молодого интантера и, не выдержав, решился подать голос. Впрочем, обратиться он предпочел все-таки к стоящей рядом с ним девушке, а не к кому-то из непосредственных участников происходящего.

– Но это же… – забормотал он, медленно переводя на нее взгляд, – Это же… не может же это быть их младший брат!

– Почему? – Людовик, что не удивительно, легко расслышавший слова оборотня, чуть склонил голову набок, одновременно немного поворачивая ее в сторону, вновь демонстрируя собеседникам четкий профиль, и с легкой улыбкой немного приподнял брови. Ричард, ждавший ответа совершенно с другой стороны, недовольно поморщился, но предпочел промолчать. Ответил молодому человеку, вероятно, следуя его примеру, вовсе не тот, к кому он обращался.

– Ты выглядишь старше возраста своей… – граф де Нормонл, запнувшись на мгновение, непроизвольно сглотнул, продолжая уже с некоторым усилием и на порядок тише, – Своей смерти.

Юноша, насмешливо щуря зеленые глаза и откровенно лукаво улыбаясь, мягко повернул подбородок в сторону, как становилось все более и более понятно и очевидно, старшего брата.

– А никто и не умирал, – промурлыкал он и улыбка его внезапно трансформировалась в ухмылку, – Хотя я, безусловно, до крайности польщен, что ты соблаговолил обратить внимание, что я немножечко подрос.

– Это-то как раз понятно издалека без бинокля, – сумрачно вмешался в мирное общение Роман, – Ты не ответил.

– На что я не ответил? – похоже, абсолютно искренне удивился Людовик и, почесав висок резиновым колечком, сдвинул брови, разводя руки в стороны, – Я же только и делаю, что отвечаю!