Проклятый граф

– Пустить? – переспросил он, пропуская насмешку, вкупе с интересом, в голос. Пальцы его на запястье девушки сжались сильнее, и та невольно вскрикнула. Маг снова не заметил этого. Вообще, в данный момент к Татьяне, так легко и в то же время безжалостно удерживаемой им, он относился явно в большей степени как к какому-то приложению развивающихся событий; как к ценному и необходимому инструменту, и (как невольно заподозрила девушка), как к подставке для интересующего его браслета.

– И почему же, дорогой племянник, я должен отпускать свою дочь, – продолжал тем временем любящий родитель, вероятно, в этот момент не пытаясь утруждать себя чтением мыслей дочери, – В угоду твоим желаниям и интересам?

– А что насчет моих интересов и желаний?! – Татьяна, по сию пору испытывавшая в большей степени растерянность, нежели гнев, ощутила, как горячая волна, будто спровоцированная жарой, которая, не смотря на прохладный ветерок из распахнутой двери, все еще царила в комнате, накрывает ее, окутывает душной пеленой, – Отпусти меня, кому сказано!

Взгляд мага скользнул к ней. В темных глазах каскадом рассыпались льдинки, мгновенно проявившиеся и в мягком голосе.

– Ты не смеешь так говорить со мной, – тихо, но очень весомо и, пожалуй, не менее холодно, чем Эрик, произнес мужчина, – Ты дала согласие. Теперь ты…

На краткое мгновение Татьяна вновь ощутила в своем сознании присутствие чужой воли. Странные, явно навязанные, придуманные кем-то другим, мысли вихрем закружились у нее в голове, и девушка, зажмурившись, затрясла головой.

Необъяснимое чувство вдруг охватило ее. Стоя с зажмуренными глазами, ощущая сдавливающую ее запястье руку родителя, Татьяна чувствовала себя невероятно слабой, беззащитной, и в то же время ощущала, как где-то внутри начинает ворочаться, будто проснувшийся еж, колючая, острая сила. Она требовала выхода, жаждала вырваться на волю, а девушка не знала, как ее выпустить.

Сознание Альберта продолжало давить на ее собственное, требуя впустить его. Что-то внутри требовало свободы, жаждало освободиться, и девушка, которой уже начало казаться, что она сходит с ума, непроизвольно схватилась свободной рукой за голову.

Вокруг все замерло. Альберт, первым обративший внимание на происходящее, мигом забыл о столь внезапно явившихся спасителях, и чуть приподнял голову, не выпуская, впрочем, руки дочери. Эрик, видящий и понимающий лишь, что с девушкой творится что-то неладное, замер и как-то беспомощно оглянулся на своих спутников. Роман выглядел не менее изумленным, чем брат; лицо же Винсента, опирающегося плечом на косяк, было мрачно, что, однако, вполне можно было списать и на его плохое самочувствие. Мнение и реакция Ричарда в данном случае в расчет особенно не принимались, однако, откровенное, абсолютно искреннее поражение, отразившееся на его лице, было молодым графом отмечено, и в дальнейшем принесло оборотню некоторую пользу.

Все это произошло почти моментально. Всего несколько секунд собирались невидимые, ощутимые лишь ей, тучи в сознании девушки, всего несколько мгновений потребовалось ее отцу, чтобы осознать это, а Эрику – чтобы изумиться.

– Нет… – сорвался с губ Татьяны тихий, чуть слышный и, тем не менее, прекрасно замеченный всеми вздох, и она, рывком убрав руку от головы, внезапно распахнула глаза, – Нет! Что за бред ты несешь? Я не соглашалась, ни на что не соглашалась, пусти!

Альберт не прореагировал, внимательно вглядываясь в лицо дочери. Казалось, он ожидал чего-то другого, отнюдь не новых трепыханий и жалких попыток высвободиться, и теперь разочарование постепенно затапливало его, отражаясь и на лице.

Девушку это разозлило еще больше.

– Отпусти меня! – уже в полный голос, не пытаясь сдерживаться, как будто спуская собственную ярость с цепи, закричала она, – Пусти же, пусти, от-пус-ТИ!!..

Последний слог разорвался в притихшей в невольном ожидании этого взрыва комнате, словно бомба, разнесся по ней, казалось, заполняя каждый уголок, и удивительным образом сверкнул в воздухе молнией.

Хватка на запястье Татьяны разжалась. Девушка, по сию пору категорически не желавшая смотреть на мага, опасаясь вновь подвергнуться гипнозу с его стороны, и созерцавшая лишь удерживающие ее пальцы, заметив, с какой скоростью они соскользнули с ее руки, с нескрываемым изумлением подняла голову. В ту же секунду слуха ее коснулся звук тяжело рухнувшего на пол тела.

Осознание скорости, с какой маг вдруг оказался вдали от нее, вкупе с этим звуком, породили одно, единственное верное понимание, – Альберт был отброшен назад, причем отброшен с очень и очень большой силой.

Понимание с осознанием, смешавшись вместе, как-то очень быстро погасили только что снедавшую Татьяну ярость; недоумение и растерянность затопили все ее существо. Медленно и очень неуверенно девушка обернулась через плечо, на так и застывшего в шаге от дверей графа и, обнаружив его на том же самом месте, недоумевающее моргнула, еще более неуверенно оборачиваясь вновь и взглядывая на только начавшего медленно подниматься с пола отца.