Проклятый граф

– Мелкая тварь… – услышала Татьяна тихое, раздраженное шипение и, моргнув, постаралась сфокусировать взгляд на родителе. Пальцы его, доселе с силой стискивающие ее плечи, внезапно разжались, неприятное давление, вызванное его близостью, исчезло, – маг сделал шаг назад. Лица его, все такого же бледного, мягко коснулись падающие из ближайшего окна лучи света, и на столь неожиданно побелевшей коже ярко обозначились четыре красных, длинных и тонких царапины.

Девушка, не сводя с него взгляда, медленно, пока еще не до конца сознавая собственные действия, подняла руку и провела кончиками пальцев по собственной щеке, той самой, которой коснулась когтистая лапка Тионы. Кожа под пальцами была совершенно гладкой, ни следа кошачьих когтей на ней не чувствовалось. Татьяна недоверчиво глянула на собственные пальцы, будто рассчитывая увидеть на них следы исчезнувших царапин, а затем снова подняла глаза, всматриваясь в злое лицо стоящего рядом мужчины. Где-то в ее сознании забрезжило далекой искоркой смутное понимание происшедшего. Однако, сосредоточиться на нем ей не удалось.

Альберт, безусловно тоже заметивший отсутствие ссадин на щеке дочери, но определенно не испытавший на сей счет ни малейшего удивления, видя устремленный на него взгляд последней, поспешил взять себя в руки. Он прикрыл глаза, медленно втягивая носом воздух и, приподняв подбородок, позволил свету вновь озарить его лицо, будто бы специально, чтобы как можно более наглядно продемонстрировать происходящее с ним. Казалось, он рассчитывал вызвать изумление, поражение, однако Татьяна, все еще находящаяся под впечатлением продемонстрированного ей только что видения, такового не выразила. Не говоря ни слова, она безучастно, даже как будто бы отрешенно, смотрела, как царапины на щеке мага в момент вдоха начинают бледнеть, а после и совсем исчезают, повинуясь его силе. Все это заняло не долее нескольких секунд. Свет, которому мужчина снова подставил лицо, осветил уже совершенно ровную, гладкую, казалось, никогда не знавшую никаких ран, кожу.

– Неприятно, когда тебя прерывают подобным образом, – мягко, почти доверчиво поведал он безмолвно глядящей на него девушке и, неожиданно широко улыбнувшись, прибавил, – Впрочем, ничего страшного в этом нет. Ты уже успела увидеть все, что было нужно, моя милая.

– Нужно?.. – Татьяна, с определенным трудом выдавившая из себя это слово, заметив, что голос осип, словно бы несколькими мгновениями раньше она и в самом деле побывала в филиале полярной ночи, закашлялась и пораженно покачала головой, – Не понимаю… что это… как такое…

– Возможно? – подсказал ей собеседник, продолжая спокойно и даже отчасти приветливо улыбаться, – Очень просто, моя девочка. Такое происходит, когда сила, огромная сила, великая сила попадает в руки человека, не могущего совладать с нею. Она вырывается из под контроля, и… Бах! – последнее слово прозвучало особенно громко, и девушка вздрогнула, заставляя собеседника усмехнуться, – Рушит все вокруг. Какая жалость, что эта опасная игрушка оказалась в руках человека, живущего в Нормонде, – Альберт сокрушенно покачал головой, лицо его выразило явно фальшивое сожаление, оставшееся, впрочем, не замеченным его собеседницей.

– Игрушка?.. – медленно, недоверчиво повторила она и, каждую секунду сомневаясь в своих действиях, неуверенно перевела взгляд на браслет на собственном запястье. С губ ее сорвался полный неверящего, изумленного ужаса, вздох, в который причудливо вплелось все то же слово:

– Игрушка…

– Игрушка, – улыбаясь, подтвердил Альберт, с интересом наблюдая за поведением дочери, – Ты правильно догадалась, Татьяна. Безделушка, что ты носишь на своей руке, может стать весьма и весьма опасной… если, конечно, ты каким-нибудь чудом не успеешь научиться подчинять ее себе. Если кто-нибудь не научит тебя…

Татьяна вздрогнула, вскидывая на собеседника отчасти недоуменный, отчасти исполненный догадки взор.

– Кто-нибудь? – медленно повторила она и, словно желая убрать браслет подальше, скрыть его от собственных глаз, опустила правую руку, немного заводя ее за спину, – Кто это – «кто-нибудь»?

Альберт, скрывая полную насмешки ухмылку, старательно изобразил задумчивость.

– Кто-нибудь… – он потер подбородок и, вздохнув, будто вынужден был расписываться в чем-то малоприятном, пожал плечами, – Возможно, тот, кому уже доводилось иметь дело с этой игрушкой. Тот, кто когда-то изучал ее, тот, кто с самого начала хотел ее получить, ибо знал, как подчинить ее силу… – здесь лицо его явственно помрачнело, однако маг поспешил разогнать сумрак обычной своей очаровательной улыбкой. Девушка, внимательно слушающая его, по окончании этой речи чуть нахмурилась.

– Ты говоришь о себе…