Проклятый граф

– Да, и даже не позавчера, – Роман кивнул и, отодвинув газету в сторону, развернул еще одну, – Не буду утруждать тебя, заставляя читать, смысл тут таков – некто Ренард Ламберт тридцатого сентября указанного года подрался с извозчиком в каком-то кабаке. На его беду, в заведении присутствовал жандарм, которому, хоть и с трудом, но удалось скрутить хулигана и доставить его в ближайшую тюрьму. На утро в камере нашли его труп со свернутой шеей, а Ламберт исчез, – молодой человек замолчал и, ухмыляясь, нарочито медленно развернул газету к девушке. Взгляд последней на сей раз сразу же зацепился за черно-белое изображение все того же черноволосого мужчины, разве что наполовину закрытое его рукой, словно бы он пытался убрать камеру.

– Как тебе историйка? – не выдержав грозящегося затянуться молчания, виконт де Нормонд легким движением откинул газету в сторону и, деловито шмыгнув носом, выжидательно воззрился на собеседницу.

– Знакомая до боли… – пробормотала в ответ Татьяна и, поежившись, подтянула одеяло повыше, – Но почему Ренард Ламберт?.. Вообще, какой это год?

– Чуть более поздний, – хмыкнул юноша и тотчас же поправился, – То есть ранний. 1854.

– Какая ровная вековая разница… – девушка устало вздохнула и сейчас же нахмурилась, – А фото там откуда?

– А это и не фото, – ее собеседник слегка пожал плечами и, подтянув газету ближе к себе, еще раз посмотрел на изображение, – Это гравюра по фотографии. Событие сочли весьма значимым, быть может, надеялись найти преступника… Да, вот тут даже приписка – «Если кто-нибудь увидит этого человека…», отрубите ему голову, не иначе. В общем, за ради такого дела сюда и поместили его изображение. Итак, предлагаю считать этот век условно «позавчерашним», – он снова откинул газету и воодушевленно хлопнул в ладоши, – Но оборотень наш родился и не в это время тоже… – и с сими словами молодой человек, протянув руку, легко схватил с прикроватной тумбочки незамеченный прежде девушкой большой альбом. Открыв же его и пролистав несколько плотных страниц с изображениями, он, вероятно, найдя то, что искал, повернул его к собеседнице, указывая на одну из репродукций.

В первое мгновение девушка даже не поняла, что пытается продемонстрировать ей виконт. Толпа людей, кажется, на Трафальгарской площади… Ну, выполнена картина в оригинале, похоже, масляными красками, художник использовал достаточно широкие мазки, хотя лица людей в большинстве своем прорисовал довольно тщательно… Неожиданно из мешанины красок выступило знакомое лицо, и Татьяна вздрогнула. Год под гравюрой был пропечатан достаточно четко, четыре цифры ярко выделялись на желтоватой глянцевой бумаге, – 1248. Все дальше и дальше в прошлое… И все время один и тот же человек.

– Но это невозможно… – прошептала девушка и, подняв взгляд, недоверчиво воззрилась на молодого интантера, – Разве это возможно?

– А вот это? – парень протянул руку и картинным жестом отлистал несколько страниц назад. Татьяна почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Ее вниманию представал портрет неизвестного художника. Имени позировавшего ему человека указано тоже не было, картина называлась просто «Портрет мужчины», однако девушке и не нужны были подсказки подобного рода. Имя позировавшего она знала и так. На портрете мужчина, чуть улыбаясь, смотрел куда-то наверх и вбок, темные густые брови его были немного приподняты, словно бы в легком изумлении, весьма коротко стриженные сейчас волосы лежали мягкими локонами, спускаясь до середины шеи и красиво, аккуратно обрамляя лицо, подчеркивали его некоторую бледность. Чуть заметная синева на щеках и подбородке, демонстрирующая, что брился мужчина не так уж и недавно, не портила общего впечатления, а даже наоборот, придавала какого-то особенного шарма, обаяния изображенному. Одежда его более всего напоминала рубашку, однако, от нее и виден-то были лишь ворот, да и не рассматривала особенно девушка его облачение, не разглядывала, с нее вполне хватило лица и даты под репродукцией. 635 год.

– Но… как?.. – Татьяна снова подняла взгляд на юношу и, отодвинув от себя альбом, запустила пальцы в волосы, – Нет, это какое-то безумие… Бред! Сколько же ему лет тогда?

– Много, – коротко ответил Роман и, взяв альбом с репродукциями, принялся бездумно его листать, – И предупреждая твой возможный вопрос, скажу, что я не встречал никого, кто мог бы прожить так долго. Я не знаю, кем надо для этого быть. Во всяком случае, не оборотнем.

– Думаешь, он не оборотень? – девушка, опустив руки, удивленно взглянула на собеседника, – А кто тогда?

– Не знаю, – юноша невнимательно пожал плечами и, повернув альбом боком, принялся сосредоточенно изучать какую-то репродукцию, бормоча, – В той бумажке об оборотнях-долгожителях написано не было… Ха, странно.