Проклятый дом

— Нет, — ответил тот и категорично мотнул головой. — А он кто? Чего-то наколбасил?

— Нет, это ученый, профессор Береженников. Он пропал без вести дня три назад, — пояснил суть дела Гуров. — Теперь вот ищем его. А вы этого человека не видели? — Он показал фото дворнику.

— Нет, вижу впервые. — Тот развел руками. — А как бишь его зовут-то?

— Профессор Береженников, — повторил сыщик, убирая смартфон в карман. — Ладно, пойдем дальше. — Он зашагал в сторону административного корпуса.

Дворник проводил его взглядом и вполголоса проговорил:

— Да что за муть поднялась вокруг этого профессора? Я еще на зоне читал его статью в каком-то журнале. Вроде бы нормальный, дельный старик. Что-то полезное разрабатывает. А на него чего-то уж очень здорово наезжать начали. С какого хрена? Кому он жить мешает? Вот на днях как-то довелось мне услышать базар двух тутошних умников. Они про этого профессора трепались. Мол, кто-то им сильно недоволен, и с ним вроде бы даже разобраться собираются. Вот как!

— А он что за профессор? По какой части? Новую атомную бомбу придумал, что ли? — поинтересовался Колесников. — Если так, то за бугром обязательно придумают, как от него избавиться.

— Нет, он медик. Вроде бы хочет сделать так, чтобы люди не болели и жили долго, чуть ли не двести лет, — проговорил его собеседник.

В этот момент из дверей административного здания вышел какой-то мужчина средних лет в белом лабораторном халате и направился к главному корпусу.

Увидев его, дворник хмуро проворчал:

— Ворон чертов! Накаркал, зараза!

— Местная редиска? — осведомился Колесников, окинув изучающим взглядом человека, только что названного вороном.

— Да, — как-то неопределенно пробурчал дворник, махнув рукой.

— Ладно, пойду дальше, — сказал Колесников, достал из кармана телефон, взглянул на монитор и вдруг заявил: — Блин! Тут у вас ловить нечего, а в ту контору еще рано. Слушай, братуха, составь компанию. Давай мы с тобой пивка выпьем. Кальмарчиков возьму. Я сегодня при бабках. Есть тут рядом где-нибудь что-нибудь приличное?

— Да, есть тут рядом хороший бар, называется «Эльф», — тут же ответил дворник. — Там пиво что надо! Водой не разбавляют.

— Ну и давай туда заглянем! — Колесников достал из кармана смятую двухтысячную купюру и несколько стольников.

Дворник огляделся, спрятал метлу под куст и сказал:

— Давай сходим. Полчасика, даже час поволынить можно.

— Тебя как кличут-то? А то я так и не спросил, — шагая к проходной, поинтересовался Колесников.

— По паспорту Георгий, но это долго выговаривать. Мне больше нравится погоняло — Атас. Коротко и ясно.

— А меня Витькой звать, погоняло — Бокс. Это еще с той поры, когда первый раз загремел на нары. — Колесников усмехнулся. — Я когда-то всерьез этим делом занимался, даже заработал кандидата в мастера в полутяжелом весе. Потом задурил, бросил. А зря, как видно.

Новые приятели вышли за проходную и зашагали к пивбару с неоновой вывеской «Эльф».

Заведение было обставлено в духе английских пабов. Пиво здесь гордо именовалось элем.

Мужики взяли по паре литровых кружек этого напитка, большой пакет сушеных кальмаров, устроились в углу и выпили за знакомство. Они начали разговор с обсуждения важнейших мировых проблем, обсудили предполагаемый рост цен на водку, таксу у этих самых девок, побеседовали о том, какие тачки на московских авторынках заслуживают внимания как по цене, так и по качеству. Потом оба как-то незаметно вернулись к теме исчезновения профессора Береженникова.

— Понимаешь, Витек, у меня ведь на этого профессора были большие надежды, — проговорил Атас, уже несколько захмелевший, и удрученно вздохнул. — У меня есть племяшка Клава, умничка такая, душевная, для меня как родная дочка. Ей сейчас шестнадцать. Года три назад — я как раз был на зоне — она заболела. Хворь очень редкая, но страшная. Человек при такой болезни стареет очень быстро. Год у него идет за пять. За три года девчонка стала выглядеть как тридцатилетняя. Лет через десять будет смотреться на все восемьдесят. Жуть!

— Да, слышал я о таком, — сказал Колесников и сочувственно покачал головой. — От этого, по-моему, лечить еще не научились.

— Вот именно! А я когда про этого профессора прочитал, сразу подумал. Может, он как-то поможет? — Атас отхлебнул пива и тягостно вздохнул. — Сеструхе Нинке написал, мол, найди этого профессора Береженникова, поговори с ним. Месяца через два она прислала ответ, что у профессора была, тот Клаву смотрел. Сказал, что случай очень трудный, но он обязательно постарается помочь. Вроде того, как раз сейчас этим вопросом и занимается. Нинка с Клавой к нему еще раза два ездили. Он какой-то аппарат сделал, им и пользовал племяшку. Вроде бы, знаешь, пошло на улучшение!

— А лечиться у него дорого стоит? — поинтересовался Колесников и тоже отхлебнул из кружки.

— Он бабок вообще не берет, даже когда ему их предлагают. Ему Нинка предлагала. Но он даже и слушать не стал. Сказал ей, мол, здоровье ребенка бесценно, и переводить его в рубли недопустимо. Вот такой классный мужик!