Проклятый дом

— Нукуо Огияма, — думая о чем-то своем, поправил друга Гуров. — Да, предложение, конечно, дельное. Только с этим вопросом надо идти к Петру.

— Ну так пошли! — Крячко решительно махнул рукой.

— Давай сходим. — Лев Иванович поднялся с места, и приятели направились в сторону кабинета Орлова.

Едва они успели сделать пару шагов, как через дверь из кабинета донеслось пиликанье телефона внутренней связи. Стас было остановился, но Гуров дернул его за рукав.

— Это Петр. Сейчас начнет на сотовый названивать, — с усмешкой заметил он.

Тут же в подтверждение этих слов его телефон выдал «Как хорошо быть генералом».

Лев Иванович поднял телефон к уху и коротко обронил:

— Мы уже идем.

Когда они вошли, Петр, только что не извергая из ушей струи перегретого пара, взирал на экран телевизора, где шел какой-то видеоролик. Опера вдруг увидели, как какой-то гражданин весьма крепкого вида играючи обезоружил и повалил на тротуар их стажера Бубошкина. За кадром раздавались смех и удивленные возгласы.

Оказалось, что кто-то слил на телевидение видеоролик, снятый на Захаровском бульваре у кафе «Скандинавская кухня». Как явствовало из комментариев диктора, при не совсем понятных обстоятельствах стажер главка угрозыска принял сотрудника Росгвардии, который шел по бульвару со своей женой, за уголовника, находящегося в розыске. Росгвардеец проявил профессиональную сноровку, без труда обезоружил человека, которого тоже принял за преступника, причем страдающего психическим заболеванием. В результате этого инцидента никто не пострадал, представители силовых структур разошлись миром.

Орлов щелкнул пультом, выключил телевизор и выжидающе посмотрел на приятелей.

— Мужики, вы за каким хреном отправили его на Захаровский бульвар да еще доверили ему пистолет? — спросил он, тягостно вздохнул и досадливо хлопнул ладонями по столу.

— Странные вопросы задаешь! — заявил Гуров, откинулся в кресле и положил ногу на ногу. — А как еще, по-твоему, нам использовать этого стажера? Если он что-то наподобие музейного экспоната, то его надо поместить под стекло и сдувать с него пылинки. Если он полоумный, которому нельзя даже столовую вилку доверять, то какого хрена делает в угрозыске? Нет, ну надо же! Ты ведь сам навязал нам это сокровище, а теперь спрашиваешь так, как если бы мы его слезно у тебя выпросили. Мы ему сегодня дали самое простое, чисто формальное задание. Но он и его провалил, да так, что хуже некуда. — Лев Иванович вкратце изложил суть задания, данного стажеру.

Орлов, изрядно озадаченный услышанным, некоторое время молчал, после чего поспешил поправиться:

— Лева, я не о том, что с Бубошкина надо пылинки сдувать. Просто стоило бы найти ему такое задание, чтобы он вообще не соприкасался с людьми. И этот пистолет! Ну на хрена вы ему дали оружие?

— Насчет пистолета это я предложил, — заявил Стас и чуть картинно развел руками. — Не вижу в этом ничего такого-эдакого. Он сотрудник полиции, к тому же с офицерскими погонами на плечах. Между прочим, Лева распорядился, чтобы ему выдали пистолет, заряженный патронами с резиновыми пульками. Ими и воробья не убьешь! Чего ты переполошился-то так?..

Его саркастичную тираду перебил звонок городского телефона, стоявшего на столе Петра.

Генерал поднял трубку и недовольно бросил:

— Да, я слушаю! Добрый день! Да. И что?

Приятели вслушивались в возмущенный писк, доносящийся из телефонной трубки, и молча переглянулись. Они сразу же поняли, что звонит все тот же генерал-лейтенант Мартюшин. Он крайне недоволен тем, как в главке относятся к его племяннику.

Орлов выслушал его затяжное словоизвержение, а потом довольно жестко проговорил:

— Павел Фомич, что конкретно вас возмущает? Стажеру Бубошкину полковники Гуров и Крячко задания дают вполне адекватные, соответствующие его квалификации. Вчера ему было поручено взять показания у потенциального свидетеля. Что может быть проще? В итоге Бубошкин на него напер. А это, между прочим, ученый, крупный специалист по минералогии. Лейтенант принудил его сознаться в том, что он — внимание! — убил профессора Береженникова и закопал его в парке. После этого Бубошкин отвез ученого в КПЗ. Полковнику Гурову пришлось ехать туда, вызволять его и извиняться.

В трубке снова раздался возмущенный голос Мартюшина.

Когда этот господин сделал паузу, как видно, набирая в легкие побольше воздуха, тут же заговорил Петр: