Проклятый дар

Она знала. Теперь уже знала наверняка. То теплое и искрящееся чувство, что жило в ее сердце, не могло обмануть. С Алешей все в порядке. От облегчения, а еще от чувства этой впотьмах нащупанной, но такой крепкой связи Асе вдруг захотелось плакать.

– Соль кончилась? – спросила бабка Шептуха, выбираясь из-за стола.

– Да. – Ася положила на край пустой кисет.

– Это хорошо, что она тебя испугалась. – Костлявые старушечьи пальцы сжали кисет. – Это говорит о твоей силе, не всякий с ней совладать может, даже с таким оберегом. Только помни, Аська, теперь у тебя есть страшный враг. Еще страшнее, чем эти чужеземцы. Теперь она за тобой следить станет, чтобы отомстить.

– Я знаю, бабушка. – Ася устало опустилась на лавку. – Поняла уже.

– Так сторожись, раз поняла. Она одна тут всему хозяйка, а такие, как мы с тобой, для нее злейшие враги.

– Почему?

– Потому что мешаем, отнимаем тех, кого она уже считает своей добычей.

– Мертвых?

– Дура девка! Не мертвых, а заблукавших, таких, как Алесь. Они ее добыча, а мы помогаем им выбраться.

– И я помогаю? – Ася вспомнила ночные тени, те, что льнули к ней со всех сторон, о чем-то просили.

– Сила в тебе есть. – Старуха ласково коснулась волос девушки. – Ты даже представить не можешь, какая сила. Она тебя боится, я чую.

– Морочь?

– Да. А раз боится, то постарается погубить еще до того, как ты в свою силу войдешь. – Гадюка, придремавшая было на плече, вдруг подняла голову, тихо зашипела. Старуха, замолчала, словно прислушиваясь, а потом вдруг сказала: – Не нужно тебе на болото больше ходить. Опасно.

– Но как же?.. – Ася хотела спросить про Алешу, но ей не позволили.

– А никак! Она хитрая, нарочно тебя приманивает. Не ходи ко мне больше, дорогу забудь. Так лучше будет для всех. Сейчас вот поешь, обсохнешь и домой ступай.

Спорить с бабкой Шептухой было бесполезно, Ася поняла это, стоило только заглянуть в ее незрячие глаза. Прогоняет, поманила чудесами, приворожила первой любовью, одурманила сладким болотным воздухом, а теперь все это отнимает…

Она хотела уйти не прощаясь, но в самый последний момент, когда уже толкнула скособоченную дверь, передумала – крепко обняла старуху за плечи, поцеловала в морщинистую щеку.

– Я не со зла это, – сказала та, отстраняясь и отворачиваясь. – О тебе, Аська, думаю, о твоей душе. Она у тебя ясная, как утренняя роса, а останешься, станет чернее ночи, как моя…

* * *

– Что плохо? – спросил Матвей, поднимая с пола бесчувственную Алену, перекладывая обратно на диван. – Что вообще тут творится? Чертовщина какая-то…

– Окно закрой, – вместо ответа велел Ставр. – Да не бойся, не тронут они тебя.