Проклятые ночи

Сегодня он очутился не в гостиной, а в холле. Дверь на улицу была открыта, из-за неё доносились голоса и звон мечей. Иван в три прыжка вылетел наружу, успев схватить свой клинок со стенда у двери. Вооружался он зря.

Перед крыльцом тренировались Пётр и Альвар. Двигались неторопливо и аккуратно, комментируя каждый выпад.

– Я ударю тебя в голову. Тебе нужно защищаться. Меч подними! Да не так, двумя руками. Если одной будешь, то твой же меч тебе в голову и прилетит, – Пётр готов был выйти из себя.

– Да держу я! Что раскомандовался? Я сто раз мечом дрался, – рявкнул Альвар. – Новичок, здорово.

– И ты убит, – Пётр ударил его мечом плашмя по боку.

– Нифига не убит. У гоблинов нет мечей, и так высоко они ударить не могут.

– Откуда ты знаешь? Вчера не могли, а сегодня смогут.

Иван помахал обоим и с улыбкой стал наблюдать за их тренировкой. Но после ещё пары неловких движений берсерков улыбка быстро сползла с его лица. Почему-то выглядело неуклюже. Чтобы рубить серую массу безмозглых гоблинов, много ума и ловкости не надо. А в бою с другим воином они будут так же хороши? Иван опустил голову и положил меч на перила крыльца. Держать его не хотелось.

– Не забудь потом, – раздался насмешливый голос позади.

Он обернулся – в тёмном углу на садовой скамейке сидела Катарина. Иван видел только её силуэт: девушка откинулась на спинку и вытянула ноги. От волшебного лоска прошлого вечера ничего не осталось, она вновь была в джинсах и толстовке. В руке тлела сигарета, когда Катарина подносила её к лицу, огонёк выхватывал из темноты губы, нос и часть щеки.

– Будешь? – перехватив его взгляд, девушка подняла сигарету.

– Нет, спасибо.

– Ну и зря, – она откинула голову.

Тут тишину расколол автомобильный сигнал.

– Это ещё кто? – Катарина медленно ворочала языком.

– Я открою. Не переживай.

Иван слетел с крыльца, обежал дом и открыл ржавые ворота. На дороге стояло такси. Он рванул заднюю дверцу и вытащил всё, что сам положил туда тридцать минут назад. Кивнул удивлённому курьеру и побежал назад.

– Катарина, слушай, – он поднялся на крыльцо и двинулся в дальний темный угол. – Я тут думал про твоё проклятье.

Иван замялся, не уверенный, прилично ли вообще говорить об этом.

– Я думаю, вот он тебя точно полюбит.

Он поднял небольшую коробку с решёткой на торце, открыл и достал пищащего котёнка.

– Здесь ещё корм, игрушки, лоток, наполнитель. Короче, всё, что ему нужно, мне в магазине дали, – Иван показал на большой пакет, что поставил на пол, но Катарина его уже не слушала.

– Боже мой! – девушка вскочила и схватила котёнка. – Какой он маленький. О, боже, пушистик, сладенький мой. Это мальчик или девочка? Какая прелесть! Чего ты пищишь, дорогой? Ну не бойся, я же с тобой. Ты мой пирожок, так бы и съела тебя, крошка. Какой же ты мягенький.

Девушка прижимала животное к груди и тараторила таким сладким голосом, что от него мог появиться диабет. Иван смеялся, Пётр с Альваром прекратили бой и прислушались.

– Какого он цвета? Блин, в темноте не видно, пошли в дом.

Катарина бросилась к двери, Ивану ничего не оставалась, как двинуться за ней. В холле вёльва включила свет и принялась рассматривать котёнка поновой.

– Всё-таки мальчик, – со смехом обернулась она.

Ивана словно ударили под дых. Вдох застрял на полпути. Рот открылся сам собой, а ноги приросли к полу. Перед ним стояла Катарина – он знал её, слышал её голос. Но лицо… Ничего безобразнее в своей жизни он не видел. Сильное косоглазие, заячья губа, выпирающие зубы и рытвины словно после огромных угрей. Это лишь то, что он успел рассмотреть прежде, чем в спешке отвёл глаза.

– Так, тебе срочно нужно переодеться. Ты посмотри на себя, – Пётр бесшумно подошёл к ним и хлопнул Ивана по плечу.

Он поднял глаза и взглянул на берсерка. Нормальное лицо. Выглядит как обычно. Снова взглянул на Катарину, которая по-прежнему тискала котёнка. Уродство. Он перевёл взгляд на Петра, не зная, как выразить весь ужас. Тот вдруг с силой сжал плечо Ивана и потащил в гардероб.

– Ты видел? Боже, что это? Что с ней? Она ничего не замечает? Что произошло? – Иван в панике бросился к Петру и вцепился в его футболку.

– Да успокойся ты, – берсерк оторвал пальцы Ивана от своей одежды и глубоко вздохнул. – Видел. То есть не совсем. То есть не то, что ты видел. Каждый своё видит.

– Что это?

– Проклятье, – коротко ответил Пётр.

Иван упёрся в него взглядом, требуя объяснений.

– То самое проклятье, которое лежит на Катарине и её семье. Так оно работает. Дай угадаю, она начала тебе нравиться?

Иван задумался. Прошлой ночью она была такой смелой, рискнула жизнью ради Агнес и тоже была возмущена расправой над гоблинами. А сегодня ему очень хотелось как-то облегчить её одиночество, поэтому он и принёс котёнка. Вот же чёрт.

– Н-наверное.

– Вот-вот. Стоит Катарине кому-то понравиться, как тот начинает видеть вместо неё какое-то чудовище, к которому и подойти-то не может, не то что заговорить, и тем более влюбиться по-настоящему.

– И вы все… То есть вам всем нравилась Катарина?