Проклятые ночи

Иван почувствовал, как щеки налились кровью, глаза и нос подозрительно зачесались. Надо срочно и быстро моргать. Соберись, размазня. Он почувствовал на себе взгляд Елены Петровны, но не посмотрел в ответ.

– Вот, – удовлетворённо протянула женщина рядом с ним. – А ты представь, что бы ты сделал, не будь тебе наплевать.

– Мне и так не нап… – начал было Иван, но голос сорвался, и он замолчал. В груди было почти так же горячо, как и на дне кастрюли с супом.

– Ну, дальше сам справишься, – директор столовой вытерла руки о халат и двинулась в сторону кухни.

Иван кивнул и принялся активно орудовать половником и лопаткой для котлет, наполняя тарелку за тарелкой. Отдавал в руки с улыбкой, глядя в глаза, и за алкогольным угаром, отвратительными последствиями наркотиков, болезней и нищеты видел благодарность. Моргать и шмыгать носом приходилось всё чаще. Зато руки просили работы. Такой азарт он испытывал лишь по ночам, когда его заколдованное тело рвалось в бой. Но здесь всё было по-настоящему.

Внезапно очередь оборвалась. Иван даже опешил от того, что перед ним больше никого не было. Он оглядел зал, полный жующих людей. Грязных, плохо пахнущих, со скверными характерами, но он, Иван на это надеялся, сделал их жизнь чуточку лучше. Краем глаза заметил странное движение. В полутёмном коридоре, что вёл в столовую, кто-то стоял.

– Эй, ты чего? Не хочешь есть, что ли? – засмеялся Иван и призывно поднял ковш с супом. – Тут ещё много, иди сюда.

На свет медленно вышел мужчина, сделал пару шагов и снова замер. Это был тот самый бомж в стильном пиджаке. Иван присмотрелся: истории этого мужчины он не видел или не мог понять. Перевёл глаза на бездомного за ближайшим столом. Тот остался один, потому что перебирал женщин и не хотел остепениться, а когда понял, что «созрел», ни одна не захотела быть с ним. Работало. Но не с этим «пиджаком».

Всё, что чувствовал Иван, – страх мужчины, его почти детское удивление, одиночество и тягу к людям. Вот где точно не помешает капля любви.

– Шикарно выглядишь, – улыбнулся он.

Бомж не то улыбнулся, не то оскалился в ответ.

– Ты есть-то будешь? Иди сюда, накормлю, – терпеливо продолжал Иван.

Бомж сделал ещё два шага.

– Возьми только поднос вон там.

Бомж вздрогнул, но спустя пару мгновений сделал, что ему сказали. Он поставил поднос на стойку и уставился на тарелку супа, что Иван опустил перед ним.

– Ты даёшь еду, – скрипучим голосом выдавил он.

Иван остановился. Очень странные звуки.

– Убивать меня не будешь?

– Что? Зачем мне тебя убивать? – Иван было засмеялся, но быстро перестал. По коже побежали мурашки.

– Ты убивал моих братьев. Вы рубили нас, а потом жгли.

Иван оглядел бомжа. Заляпанный пиджак прикрывал впалую грудь, на которой была видна розовая кожа на свежих ожогах. Он поднял голову и встретился взглядом с мужчиной. Глаза у него были чёрными и маслянистыми. Ивана пронзила совершенно безумная мысль.

– Откуда у тебя этот пиджак? – шёпотом спросил он.

Бомж не ответил. Он заглянул в тарелку супа перед ним и обиженно, по-детски стал жевать губы.

– И это хочу, – он ткнул пальцем в котлеты. – Другим давал.

– И тебе дам, – растерянно ответил Иван.

Он взялся за лопатку, не сводя с мужика глаз. Аккуратно наложил еду и протянул тарелку. Делал он всё медленно, чтобы дождаться ответа. Ответа не было. Как только вторая тарелка опустилась на поднос, бомж схватил его и чуть ли не бегом двинулся к свободному столу. Там он резко сел и принялся есть: котлету руками, а пюре – ложкой. Запивал всё супом прямо из тарелки. Даже другие бомжи открыли рты и уставились на него.

Иван опустил половник, накрыл алюминиевую кастрюлю крышкой, наконец сдёрнул надоевшую сеточку для волос – лоб от неё жутко чесался, – и двинулся к «пиджаку».

– О, закончил уже? Молорик, – из кухни вышла Елена Петровна, преградила ему путь и добродушно хлопнула по плечу. Рука у неё была такая же тяжёлая, как у отца Ивана. – Давай теперь посуду неси. Сестра твоя помоет.

В открытой двери он заметил скривившуюся физиономию Лизы, и удовольствие разлилось по жилам. Иван взял поднос и двинулся между столами, собирая тарелки, ложки и вилки. Делал он это машинально и всё ещё не сводил глаз с модно одетого бомжа. Тот тоже исподлобья следил за Иваном и как мог запихивал еду в рот.

– Да не торопись ты так, жуй нормально, – Иван не выдержал и прошёл сразу к бомжу. Опустил поднос с грязной посудой и сел.

Мужик замер с набитым ртом и широко распахнутыми глазами.

– Не бойся ты, – Иван понизил голос. – Я тебе ничего не сделаю. Клянусь. Я тебе не враг.

Бомж всё ещё смотрел недоверчиво.

– Ну, то есть раньше был, но теперь не буду. Обещаю.

– Почему?

– Так раньше ты был… а теперь… ну, вот такой, – Иван растерялся. – Я больше не буду делать тебе больно.

– Раньше делал больно, – буркнул бомж.

– А что случилось, как ты стал таким? Как изменился? – Иван поспешил сменить тему.

– Я не знаю. Раньше ел, что хотел, – он уставился на огрызок котлеты в руке. – Но нельзя так. Перестал.