Проклятое число

И он преуспел. Пока Двенадцать Держав плодились и размножались, пока Демиурги создавали из глины и снега, из песков и ветров простых смертных, что должны были подчиняться наследникам богов и всюду следовать за ними, он медитировал. Долгими, долгими годами, не отвлекаясь ни на что более. Он связывал свои полные горечи мыслеобразы с разумом каждого, кто находился за стеною и кто не мог быть разорван лапами его глупого воинства.

И вот однажды один из простых людей, созданных Сунн, закрыл глаза в Кьярта-Вадде. Когда он открыл их, прошло много времени, и все крошечное население деревни столпилось над его постелью.

— Что случилось, друг мой? — спросил у него Нир-Сунн, первый и единственный сын богини Сунн и ее фамильяра Обэ-Этта. — Почему ты вдруг замер с закрытыми глазами?

— Не знаю, мой дайр, — ответил человек. — Мне чудилось, что я бегу по длинному коридору, и нет ему конца.

Тем же вечером все поселение Кьярта-Вадда собралось в храме у Сунн, но и та не знала, что делать. Никто не знал, чем заболел несчастный, и даже Конкордия, что казалась всем вокруг всеведущей, лишь разводила руками. А потом люди начали заболевать повсеместно: закрывая глаза, они бродили по причудливым местам, сражались с жуткими чудовищами или убегали от них. Те, кто пытался избежать желания закрыть глаза и отдаться галлюцинациям, погибали. Рано или поздно, так или иначе, погибель настигала их, и тогда их души покидали этот мир, чтобы переродиться в другом.

Такова была месть ворона за то, что Конкордия отвергла его, назвав уродцем. Он создал Дым и поселился там; он создал сны, и сила мысли его сделалась столь велика, что, не проникая за пределы Золотой Стены, он все равно мстил жителям Двенадцати Держав за жестокость верховной богини.

Пуэлла приоткрыла один глаз и лениво посмотрела на Корвуса: альбинос рассказывал вдохновленно и печально, в глазах его стояли слезы.

«Он ведь не уродлив, — подумала она, чувствуя, как в горле встает тяжелый ком. — Напротив, в нем есть та особая красота, которую сложно даже передать словами. Хищная, угловатая, бесцветная красота, похожая на сон».

А потом она снова закрыла глаза и поудобнее устроилась на плече своего фамильяра. История только начиналась, и девушке нужно было запастись терпением, чтобы дослушать ее до конца и узнать всю правду.

— Должно быть, ты уже догадалась, что тем вороном был я.

Одинокий и несчастный, я влачил свое существование в Задымье вместе со своими чудовищами — ночными кошмарами, которые теперь приволакивали души людей на мою территорию каждую ночь. Я знал, что Конкордия пыталась спасти своих подопечных, знал, что с каждым днем она все отчаяннее ненавидит меня, но ничего не мог с собою поделать. Наблюдать, как кричат ее создания при виде моих бессловесных слуг, было сплошным наслаждением.