«Этого я и боялась. Совсем как Оракул, только еще страшнее».
Лестница, ведущая в подвал, была широкой и старой, со сбитыми ступенями. Стены украшали восхитительной красоты гобелены с зачарованными силуэтами, что танцевали, сплетаясь в объятиях, и Рин-Тадд так засмотрелась на них, что споткнулась и наверняка упала бы, позволив себя затоптать, если бы не вовремя подоспевший Вин-Сунн, что успел поставить ее на ноги.
— Осторожно, любовь моя! — расхохотался он. — Время падать еще не настало. Вот через парочку минут, когда и до нас дойдет очередь получать учебники…
—
Наконец последняя стайка студентов перед ними, улюлюкая, проскользнула в библиотеку. Настал черед Пуэллы и ее компании наконец-таки встретиться с Аминием.
— Ну что, кто открывает дверь? — спросила Пуэлла. — Давайте-ка в камень-ножницы…
Ангуис равнодушно взялся за дверную ручку, повернул ее и потянул на себя. Дверь отворилась, и все пятеро вошли внутрь, осторожно осматриваясь по сторонам. Как и следовало ожидать, внутри оказалось пусто — и только высокие шкафы красного дерева тянулись до бесконечности вперед, исчезая в бордовом тумане…
— Дайр Аминий? — шумнул Вин-Сунн. — Просим прощения! Мы студенты-первокурсники, пришли за своими учебниками!
Стоило ему произнести эти слова, как в тишине негромко зазвучал отвратительный щелкающий звук, быстрый и жуткий; кто-то перебирал огромными паучьими лапками, направляясь к ним из бордового полумрака. Вот из дыма появились поросшие волосками конечности, большое голое брюшко черного цвета, сильно вздымающаяся паучья грудь и лицо с двумя глубоко посаженными огромными глазами, лишь отдаленно напоминавшими человеческие — сильно раскосые и почти полностью белые, они казались Пуэлле слепыми бельмами, пока Аминий не подполз поближе. Зрачки были крошечными и постоянно метались вверх-вниз, не останавливаясь ни на секунду.
Голова у брата Оракула оказалась скуластой и вытянутой, с резко выступающими вперед скулами и двумя козлиными рогами, чуть загнутыми к краю и растущими вверх.
Пуэлла вздрогнула и прикрыла глаза.
«Только не сейчас, ради Демиургов, только не сейчас!»
Картина. Та самая картина предстала снова перед ее взором — тучная женщина с копной пышных черных кудрей, тощий альбинос с черепом в руке за ее спиною. Тот череп был слишком крупным и слишком человекообразным, чтобы принадлежать скоту.
«Так неужели…»
Она открыла глаза; присутствие ворона, его пристальный взгляд откуда-то из-за спины — все это исчезло, оставив после себя лишь смутный неприятный осадок. Собравшись с мыслями и силами, Пуэлла поглядела на терпеливо выжидающего Аминия, что беспардонно оглядывал каждого из ее компании с головы до ног.
«Будто бы мы и не люди для него вовсе, а какие-нибудь редкие бабочки, так и напрашивающиеся на булавку».
Наконец Аминий сложил две передние лапки в некое подобие молитвенного жеста. Его крошечные зрачки голодно блеснули в красноватом сумраке библиотеки. Он остановил свой взор на Пуэлле и уставился на нее, не отрываясь, отчего девушке в тот же миг сделалось крайне неуютно.
— О сердце старое, не рвись из клетки вон! Неужто я Пуэллу вижу снова? А может, все вокруг — лишь дерзкий сон, и я, в него всецело вовлечен, не вижу правды тонкого покрова? — паучьи ножки зацокали по направлению к девушке, и та едва не отшатнулась назад, когда вытянутое рогатое лицо библиотекаря оказалось приближено к ней вплотную. — Так было, знаешь, сотни лет назад: коль избрана — то мчишься к приключеньям, и жизни быстротечные движенья уж не страшат, как и страданий смрад. Ну что за век! Всем надо нынче бриться, и жить в стенáх, и рано спать ложиться… И, разумеется, учиться да учиться — устал от приключений человек.
— А-а-а… — растерялась Пуэлла. — И Вам тоже здравствуйте, дайр Аминий! Здравствуйте! У вас… восхитительные стихи! — «О Демиурги, что же я несу!» — Как мы уже сказали, нам нужны учебники для латерна-мантов. Дайр заместитель сказал утром, что Вы сами знаете, что именно выдавать. Так вот, у нас лекция скоро, и мы будем очень благодарны, если…
— О, что за спешка! Юная душа! Учись все в мире делать неспеша. — Паукообразное создание подняло вверх одну из своих лапок, как бы наставляя. — Здесь время не течет, хоть век пробудь — но смерть минует дышащую грудь! Хоть жизней сотню проведи средь книг, снаружи, Эл, минует только миг.
— Как интересно! — Пуэлла почувствовала, как вниз по подбородку сбежала тоненькая струйка пота. Лицо библиотекаря находилось так близко, что она чувствовала на коже его дыхание: странное, нечеловечески хриплое. — И все же! Мы очень хотим поскорее оказаться на лекции. Дайте нам, пожалуйста, учебники.
— Как скучен всякий быстрый разговор! А, впрочем, ладно — говорю я вздор. Держите книги и учитесь всласть…