Проклятие Шалиона

– О конечно, и солнечный удар у меня тоже был. Но если он не убивает сразу, то исцеляешься через пару дней. А это длилось… не один месяц.

Вплоть до последнего случая с тем ибранским мальчиком, над которым рокнарцы собрались поиздеваться, что закончилось для Кэсерила жестокой поркой.

– Мы, рабы…

– Хватит! – крикнул Палли, запустив пальцы в волосы.

– Что «хватит»? – озадаченно переспросил Кэсерил.

– Хватит говорить – мы, рабы! Ты – лорд Шалиона!

Кэсерил скривил губы в странной улыбке. Затем мягко произнес:

– Мы, на веслах, – лорды? Потные, мочащиеся под себя, изрыгающие проклятия и рычащие господа? Нет, Палли. На галерах мы были не лордами и простолюдинами. Мы были даже не людьми, скорее животными, и кто лучше – определялось не рождением или кровью. Я знал человека величайшей души – то был обыкновенный дубильщик, и встреть я его, я расцеловал бы его сапоги, радуясь, что он еще жив. Мы – рабы, мы – лорды, мы – дураки, мы – мужчины и женщины, мы – смертные… это одно и то же, Палли. Все равны для меня теперь. Ведь все мы – игрушки в руках богов.

Палли после долгого молчания резко сменил тему разговора, перейдя к обсуждению походных проблем эскорта из военного ордена Дочери. Кэсерил с удивлением обнаружил себя дающим привычные советы по лечению потертостей на конских шкурах и болячек на копытах. Вскоре Палли удалился – или сбежал – к себе. Кэсерил остался наедине со своей болью и воспоминаниями и улегся в постель. Несмотря на выпитое вино, сон не шел. Страх мог быть его другом – он не обманывал Палли, чтобы успокоить того, – но братья Джиронал уж точно не были ему друзьями. «Рокнарцы сообщили, что ты умер от лихорадки», – ложь вопиющая, но умная, и теперь ее уже не проверить. Здесь, в тихой Валенде, он защищен. В безопасности.

Он надеялся, что предостережения его помогут Палли сохранять осторожность при кардегосском дворе и не вступать в старую, поросшую мхом трясину. Кэсерил сел в постели и прочел молитву леди Весны – за Палли. Помолился и остальным богам. А потом – и Бастарду, за избавление на сегодняшнюю ночь от всего, связанного с морем.

6

На празднике в честь прихода лета леди Весны изображала уже не Исель, ибо роль эта предназначалась для молодой женщины, только что вышедшей замуж. С трона царствующей богини сошла скромная, застенчивая новобрачная, уступив место леди Лета – столь же скромной замужней женщине, носившей под сердцем дитя. Кэсерил заметил краем глаза, что настоятель храма Святого Семейства облегченно вздохнул, когда церемония, не отмеченная на сей раз никакими сюрпризами, подошла к концу.

Жизнь замедлилась. Ученицы Кэсерила – так же как и их учитель – вздыхали и зевали в душной классной комнате, когда послеполуденное солнце, казалось, прогревает каменные стены насквозь. Наконец он решил, что в жару после обеда занятий проводить не будет.

Как и предсказывала Бетрис, рейне Исте летом стало лучше. Она чаще появлялась за столом и почти каждый день сидела с компаньонкой в саду провинкары под фруктовыми деревьями. Ей, однако, не позволяли взбираться на головокружительно высокие, обдуваемые прохладным ветром крепостные стены, облюбованные Исель и Бетрис, – девушки прятались там от жары и назойливых взрослых, которым лень было карабкаться по лестницам.

Изгнанный из спальни удушливой жарой, от коей язык так и вываливался изо рта, словно у страдающего одышкой пса, Кэсерил направился в сад в поисках прохладного местечка. С собой он взял одну из немногих еще не прочитанных им книг из библиотеки покойного провинкара – «Пятилистник души: Об истинных методах кинтарианской теологии» Ордолла. Не то чтобы ему хотелось ее прочесть, но он надеялся, что с книгой на коленях будет выглядеть как подобает ученому наставнику, даже если вздремнет ненароком. Обойдя розовые кусты, он остановился, обнаружив возле своей любимой скамейки сидевшую в кресле рейну Исту и ее компаньонку, склонившуюся над пяльцами. Женщины подняли на него глаза. Кэсерил, отмахнувшись от пролетавшей мимо любопытной пчелы, поклонился леди и принес извинения за неожиданное вторжение.

– Подождите. Кастиллар ди… Кэсерил, да? – тихо проговорила Иста. Собравшийся было удалиться Кэсерил вопросительно посмотрел на нее. – Как успехи моей дочери?

– Чудесно, миледи, – ответил он, склонив голову. – Ей замечательно даются арифметика и геометрия, и она весьма… гм… упорна в изучении дартакана.

– Очень хорошо, – немного рассеянно кивнула Иста, – очень хорошо, – и на секунду отвела взгляд.

Компаньонка продолжала работать над пяльцами. Леди Иста не вышивала. Кэсерил слышал, как служанки шептались, что она с компаньонками почти полгода трудилась над вышивкой для храма, а когда работа была почти готова, внезапно сожгла ее в камине своей комнаты. Правда то была или нет, но сегодня леди Иста держала в руках не иглу, а розу.

Кэсерил заглянул ей в лицо.

– Простите… Я давно собирался спросить вас, миледи, не помните ли вы меня по тем давним дням, когда я служил пажом у вашего отца? Хотя вряд ли это возможно, через столько-то лет, – он осмелился улыбнуться. – Тогда у меня еще не было бороды.