Проклятие Шалиона

Молодая чета в день своей свадьбы вынуждена была одалживать одежду, деньги, пищу и крышу над головой, но Бергон не обошел бога подношением. Ди Тажиль выложил на алтарь тяжелый кошелек с ибранским золотом и прочитал молитву. Исель послала Бастарду обещание починить крышу его башни в Кардегоссе, когда она станет рейной. Кэсерил добавил подарок и от себя – испачканную кровью нитку жемчуга, все, что осталось от порванного ожерелья Дондо после схватки с разбойниками. Эта драгоценность была столь тяжелой и проклятой, что ею могли владеть только боги. Кэсерил вздохнул с облегчением, когда она наконец попала по назначению.

Выходя из башни Бастарда во двор, Кэсерил взглянул на толпу и обмер – он увидел среди зрителей пожилого мужчину, окутанного светло-серым, как зимний день, сиянием. Кэсерил посмотрел на него своим обычным зрением и разглядел серо-черные одежды, украшенные на плечах красной тесьмой. Служащий муниципального суда Тариона… возможно, это был обычный судья. И обычный святой Отца, как Клара – святая Матери в Кардегоссе?..

Человек этот уставился на Кэсерила, открыв рот, с непередаваемым изумлением в глазах; его лицо побледнело. У них не было возможности перекинуться словом, поскольку Кэсерил должен был войти внутрь храма для продолжения церемонии, но он решил при первом же удобном случае расспросить об этом человеке настоятеля.

Молодожены произнесли по короткой речи у центрального огня, после чего настоятель, Кэсерил и все остальные потянулись обратно по украшенным флагами улицам к новому дворцу ди Баосия, где их ждал большой пир. Блюда подавались столь вкусные и в таком изобилии, что было совершенно непонятно, как удалось все это организовать за какие-то два дня. Кэсерил подозревал, что в ход пошли запасы, отложенные на празднование приближавшегося Дня Дочери, но он не думал, что богиня обидится. Как почетных гостей, Кэсерила и старшего настоятеля посадили на заранее приготовленные для них места, так что у них не было возможности для приватной беседы до самых танцев по окончании обеда, когда музыка выманила молодежь во двор. Тогда те два человека, с которыми так хотел поговорить Кэсерил, сами подошли к нему.

Судья стоял чуть позади настоятеля и явно нервничал. Они с Кэсерилом обменялись долгими взглядами, пока настоятель коротко представлял их друг другу.

– Милорд ди Кэсерил, позвольте представить вам достопочтенного Паджинина. Он служит в муниципалитете Тариона… – настоятель понизил голос, – и утверждает, что вы осенены богом. Это правда?

– Увы, да, – вздохнул Кэсерил. Паджинин кивнул, всем своим видом выражая: «Я так и знал». Кэсерил огляделся и отвел своих собеседников в сторону; было довольно сложно найти уединенное место, но наконец они устроились в небольшом внутреннем дворике возле одного из боковых входов во дворец. Начинало смеркаться. Издалека доносились звуки музыки и веселый смех. Слуга зажег факелы на стенах дворика и вернулся в здание. Над головой быстро бежали высокие облака, то и дело закрывая первые вечерние звезды.

– Ваш коллега, старший настоятель Кардегосса, знает обо мне все, – сказал Кэсерил настоятелю Тариона.

– Ох, – настоятель заморгал, и в глазах его отразилось заметное облегчение. Кэсерил не считал необходимым рассказывать ему свою историю, но и отсылать настоятеля тоже не следовало. – Менденаль – замечательный человек.

– Отец Зимы, как я вижу, сделал вам подарок, – обратился Кэсерил к судье. – Что это за дар?

Паджинин взволнованно кивнул.

– Иногда… не все время… Он позволяет мне знать, кто из свидетельствующих в судебной палате лжет, а кто говорит правду, – Паджинин заколебался. – Это не всегда так хорошо, как может показаться.

Кэсерил коротко хмыкнул.

Паджинин заметно просветлел – заметно и для внутреннего, и для обычного зрения Кэсерила – и сухо улыбнулся.

– А-а, вы понимаете.

– О да.

– Но вы, сэр… – Паджинин озабоченно повернулся к настоятелю. – Я сказал «осенен богом», но это не совсем так, неверное описание для того, что я вижу. Это… на него почти больно смотреть. Только три раза с тех пор, как мне дано это зрение, я встречал людей, тоже имевших дело с богами, но такого я не видел никогда.

– Святой Умегат в Кардегоссе говорил, что я выгляжу как пылающий город, – согласился Кэсерил.

– Да… – искоса взглянул на него Паджинин, – это описание довольно верное.

– Он был ученый человек.

«Когда-то».

– Что подарили вам боги?

– Э-э… я думаю, что на самом деле я сам – дар. Принцессе Исель.

Настоятель прижал пальцы к губам и быстро осенил себя священным знаком.

– В таком случае это объясняет ходящие о вас слухи.

– Что за слухи? – беспокойно спросил Кэсерил.

– Но, лорд Кэсерил, – перебил его судья, – что за ужасная тень нависает над принцессой Исель? Это не дар богов! Вы ведь тоже видите это?

– Я… этим я и занят. Пытаюсь избавить ее от тени. Это и есть мое предназначение. Мне кажется, я уже почти достиг цели.

Паджинин повеселел.