Проклятие Шалиона

– Скажите что-нибудь еще! – выпалил он.

– Прошу прощения, милорд? – Кэсерил испуганно отступил, когда принц шагнул вперед и обошел его кругом, разглядывая сверху донизу. Дыхание Бергона участилось.

– Снимите рубашку! – вдруг приказал он.

– Что?

– Снимите рубашку, снимите рубашку!

– Милорд… принц Бергон… – в памяти Кэсерила немедленно всплыла омерзительная сцена, подстроенная ди Джироналом, чтобы оклеветать его перед Орико. Только здесь не было священных воронов Фонсы, чтобы выручить его. Он понизил голос. – Я прошу вас, милорд, не позорьте меня перед всеми.

– Пожалуйста, сэр, скажите – не вы ли более года назад, осенью были освобождены с рокнарских галер на побережье Ибры?

– Ох. Да…

– Снимите рубашку! – принц почти пританцовывал, вновь обходя Кэсерила по кругу. Кэсерил почувствовал головокружение. Он посмотрел на Лиса, который выглядел таким же обескураженным, как и все остальные, но рей в любопытстве сделал знак рукой, уступая настойчивому и более чем странному требованию своего сына. Смущенный и испуганный, Кэсерил повиновался. Сняв плащ и тунику, он повесил их на согнутую руку и стиснул зубы, пытаясь держаться с достоинством, чтобы снести любые последующие унижения.

– Вы Кэс! Вы Кэс! – закричал Бергон. Хмурость на его лице сменилась безумным оскалом, и он засмеялся. О боги! Принц сумасшедший! После всех этих скачек по горам и равнинам… он не подходит Исель.

– Да, мои друзья зовут меня так… – Кэсерил оборвал фразу, ибо принц раскинул руки и обнял его, чуть не оторвав от земли.

– Отец, – радостно закричал Бергон, – это он! Это тот человек!

– Что… – начал Кэсерил, потом вгляделся в его лицо попристальнее, прислушался к голосу… и губы его тоже раздвинулись в неудержимой улыбке. «Мальчик вырос!» Представить его годом младше, ниже на четыре дюйма, без тени пробивающейся бороды, с бритой головой, неловким подростком, обгоревшим на солнце… – Пятеро богов, – выдохнул он. – Денни? Денни!

Принц схватил Кэсерила за руки и поцеловал их.

– Куда ты делся? Когда я добрался до дома, то неделю пролежал больной, а когда наконец смог послать за тобой человека, ты уже исчез. Я нашел почти всех с корабля, но никто не знал, где ты.

– Я тоже лежал больной в приюте Матери в Загосуре. А потом я… э-э… пошел домой, в Шалион.

– Здесь! Ты был здесь все это время! Ах, чтоб меня разорвало! О-о! Но я посылал людей в госпитали и приюты – как же они не нашли тебя? Я решил, что ты, наверное, умер от ран – они были ужасны.

– Я был уверен, что он мертв, – медленно проговорил Лис, наблюдавший за ними, – раз он не пришел за наградой, коей обязан ему с тех пор мой Дом.

– Я не знал, что это принц Бергон…

Седые брови Лиса недоверчиво вскинулись.

– Правда?

– Да, отец, – подтвердил принц. – Когда головорезы моего покойного брата похитили меня, они не сказали рокнарскому капитану, кто я. Должно быть, хотели, чтобы я попросту умер на галере.

– Хранить этот секрет глупо, принц, – упрекнул Кэсерил – Рокнарцы не тронули бы вас в надежде на выкуп.

– Да, несомненно, в надежде на огромный выкуп и политические уступки со стороны моего отца, если бы я позволил себе стать заложником своего имени, – челюсти Бергона сжались. – Нет. Я не собирался помогать им играть в эти игры.

– Так, значит, – сказал Лис странным голосом, внимательно глядя на Кэсерила, – значит, вы прикрыли собой не принца Ибры, спасая его от осквернения, а просто какого-то случайного мальчишку.

– Мальчишку-раба, милорд, – губы Кэсерила скривились, когда он понял, что Лис гадает – был его поступок геройством или глупостью.

– Я сомневаюсь в вашем рассудке.

– Я и сам уверен, что был тогда наполовину безумен, – любезно согласился Кэсерил. – Я находился на галерах с тех самых пор, как меня после падения Готоргета продали в рабство.

Глаза Лиса прищурились.

– О, так вы тот самый Кэсерил?

Кэсерил утвердительно кивнул, мысленно интересуясь, что именно знает Лис о той неудачной кампании, затем развернул тунику. Бергон поспешил помочь ему одеться. Кэсерил чувствовал на себе неотступные взгляды всех находившихся в кабинете, включая Ферду и Фойкса. Он улыбнулся, сдерживая рвущийся наружу смех, хотя в глубине души его уже зарождался новый страх, природы которого он еще не понимал. «Как долго я шел по этому пути?»

Он вытащил из пакета последнее письмо и отвесил глубокий поклон принцу Бергону.

– Как говорится в документе, переданном мною вашему уважаемому отцу, я представляю здесь благородную прекрасную леди и прибыл не только к нему, но и к вам. Наследница Шалиона просит вашей руки, – он протянул ошеломленному Бергону запечатанное послание. – Теперь я предоставляю принцессе Исель возможность самой говорить от своего имени, ибо она превосходно справится с этим, благодаря своему ясному уму, естественному праву и священной цели. Потом я должен буду о многом побеседовать с вами, принц.

– Я страстно желаю выслушать вас, лорд Кэсерил, – и Бергон, окинув взглядом кабинет, пристроился у застекленной двери, где вскрыл письмо и прочитал его, удивленно улыбаясь.