Проклятие Шалиона

– Вы понимаете, что если нам все удастся, вы станете вассалом собственной внучки? Она будет рейной Шалиона, как и рейной-супругой Ибры.

Ее губы скривились в усмешке.

– Это самая безумная часть замысла. Она ведь еще совсем девчонка! Хотя у нее всегда было больше мозгов, чем у бедняги Тейдеса. О чем думают боги, сажая это дитя на трон Кардегосса?

Кэсерил тихо ответил:

– Возможно, о возрождении Шалиона. На это потребуется очень много времени, вы и я этого уже не увидим. Провинкара фыркнула.

– Да вы сами еще почти мальчишка! Дети у власти, дети повсюду – неудивительно, что мир стал таким безумным! Ну… ладно. Нужно готовиться к завтрашнему дню. Пятеро богов, Кэсерил, отправляйтесь спать. Думаю, у меня это сегодня не получится. Вы выглядите как оживший покойник, а в ваши годы это непростительно.

Он поднялся, хрустнув суставами, и вышел. Активная деятельность, которая предстояла провинкаре, могла лишить ее последних сил. Потребуется помощь всех ее слуг, чтобы она не загоняла себя до полусмерти. Он обнаружил в соседней комнате встревоженную леди ди Хьюлтер и отослал ее к кузине.

Кэсерилу выделили его холодную, почетную, привычную уже комнату в основном здании замка. Он с благодарностью скользнул под нагретые одеяла. Чувство было такое, словно он наконец вернулся домой после долгих лет отсутствия. Правда, его новое зрение сделало знакомое место несколько чужим; он изменился, и мир стал выглядеть по-другому… где же он найдет покой?

Заснуть в эту ночь ему мешал уже не Дондо, несмотря на все свое призрачное буйство. Кэсерил, пожалуй, успел к нему привыкнуть и в панику больше не впадал. Теперь его обуревали новые страхи.

Например, воспоминание о жуткой надежде в глазах Исты. А еще – мысли о завтрашнем дне, когда он сядет на лошадь, каждый шаг которой будет приближать его к морю.

22

В целях сохранения секретности Кэсерил не без сожаления отказался от привилегий курьера канцелярии. Не стоило давать ди Джироналу в руки подписанные рапорты о его маршруте и конечной цели путешествия. Вооруженный рекомендательными письмами Палли, он со своими спутниками получал свежих лошадей в храмах ордена Дочери. В предгорьях на западной границе им пришлось иметь дело с местным торговцем лошадьми, который продал им крепких, привычных к горным переходам мулов.

Торговец наверняка обеспечил себя на долгие годы, обирая незадачливых путешественников. Ферда посмотрел на предложенных им животных и возмутился:

– У этого запал. А если у этого нет костного шпата, милорд, то я съем вашу шапку!

Хозяин и Ферда немедленно вступили в горячий спор.

Кэсерил, утомленно прислонившись к жерди загона, мог думать только о том, как ему не хочется садиться верхом – не важно, страдает мул шпатом или нет – в ближайшую тысячу лет. Наконец он выпрямился и вошел в загон. Пробрался в середину табуна мулов и лошадей, встревоженных произведенным на скорую руку пленением их товарищей, вытянул руки и закрыл глаза.

– Если будет на то твоя воля, леди, дай нам трех хороших мулов!

Он почувствовал легкий толчок в бок и огляделся. Любопытный мул с прозрачными карими глазами не сводил с него взгляда. Подошли еще два, прядая длинными ушами; тот, что повыше, – темно-коричневый с кремовым носом – положил голову Кэсерилу на плечо и довольно фыркнул.

– Спасибо, леди, – прошептал Кэсерил, а вслух добавил: – Хорошо, пошли.

И направился к выходу. Три мула, посапывая, последовали за ним.

– Мы возьмем этих, – сказал Кэсерил торговцу, который, как и Ферда, молча смотрел на него, раскрыв рот. Торговец первым обрел дар речи:

– Но… но это мои лучшие мулы!

– Знаю, – Кэсерил вышел из загона; торговец придержал калитку, не выпуская мулов, но те все равно пытались следовать за Кэсерилом, напирая на загородку грудью и тревожно фыркая. – Ферда, договорись о цене. Я пока прилягу на эту чудную солому. Разбудите меня, когда мулы будут оседланы…

Его мул оказался здоровым, крепким и спокойным. То, что надо, – с точки зрения Кэсерила. На опасных горных тропах нет ничего лучше спокойного мула. Горячие скакуны, столь любимые Фердой, хороши на равнинах, а здесь, на головокружительных склонах, они ползли бы ничуть не быстрее, да еще и подвергали бы опасности жизнь своих седоков, пугаясь узких тропинок. Кроме того, мягкая поступь мула спасала его внутренности от лишней тряски. Почему только богиня, пожаловав своему святому хороших верховых животных, не даровала еще и погоду получше?

Братья ди Гьюра перестали посмеиваться над изящной шапочкой Кэсерила, не добравшись и до середины склона заснеженной гряды Зубов Бастарда. Он опустил наушники и прикрыл уши пушистым белым мехом, плотно завязав тесемки под подбородком, еще до того, как колючая снежная крупа, вздымаемая ледяным ветром, начала беспощадно жечь и жалить их закоченевшие лица.

Кэсерил прищурился, защищая глаза, опустил голову к самым ушам мула, тяжело ступавшего вверх по извивавшейся между камнями и льдом тропинке, и мысленно прикидывал, сколько еще осталось до наступления темноты. Они уже должны были быть где-то неподалеку от перевала.