Проклятие Шалиона

Ох уж эти девицы! Лучше было бы, конечно, если бы Изелль послала к нему Нан ди Врит. Конечно, эта разумная, с приличным жизненным опытом вдова прекрасно понимает, что происходит, и с ней можно говорить прямо. А лучше уж действительно говорить прямо, чтобы тебя верно поняли. Хотя, в конце концов, Бетрис – не ребенок и сама может решить, какую часть сведений и как донести до ушей Изелль.

– Дондо ди Джиронал купил и притащил в постель Тейдеса какую-то девицу, а ди Санда ее вышвырнул. Тейдес рассвирепел.

Да, рассвирепел, хотя, конечно, и смущен был сверх меры, а потом, когда девицу выставили, почувствовал облегчение, стал искать утешения в вине и, увы, перепил. Вот они, утехи деревенской жизни!

– Вот как?

Бетрис была несколько ошарашена, хотя и не слишком сильно, с облегчением понял Кэсерил.

– Вот как… – повторила она.

Впав на несколько мгновений в задумчивое молчание, она смотрела на золотые поля, простиравшиеся за рекой вдоль уходящей к горизонту равнины. Урожай уже почти собрали. Бетрис прикусила нижнюю губу и посмотрела в глаза Кэсерилу с выражением глубокой озабоченности на лице.

– А вам не кажется… не кажется, – начала она, – что есть нечто странное и противоестественное в том, насколько цепко сорокалетний мужчина ухватился за рукав четырнадцатилетнего юноши?

– Просто за рукав юноши? Это действительно было бы странно. Но это рукав не просто юноши, а принца, рукав будущего короля, человека, который будет раздавать должности, блага, посылать на войну, казнить и миловать. Уверяю вас, если бы лорд Дондо отцепился от рукава принца, к нему сразу бы прицепилось человека три-четыре. Что тут важно, так это сама манера, сами формы…

Бетрис с отвращением поджала губы.

– Продажная девица! Какая гадость. А лорд Дондо… это то, что называют сводник?

– Есть более грубые и точные слова. Беда в том, что Тейдес еще даже не стоит на пороге мужской жизни, а мужчина, так или иначе, должен каким-то образом научиться…

– Разве для этого недостаточно брачной ночи? Мы все обязаны научиться этому именно тогда.

– Мужчины обычно… женятся позже, – начал было он, но осекся, поняв, что лучше ему не вести этих разговоров. К тому же не такой уж он и знаток этих дел – сам он был посвящен в них достаточно поздно. – У молодого мужчины обычно есть друг, брат или, в конце концов, отец, который мог бы объяснить… ну, как все происходит. Ну, с дамами. Только вот Дондо ди Джиронал на эту роль не подходит.

Бетрис нахмурилась.

– У Тейдеса никого нет, – покачала она головой. – Ну, может быть, за исключением короля Орико, который ему и как брат, и, в известной степени, заменяет отца.

Глаза их встретились, и Кэсерил понял, что ему совсем не обязательно вслух произносить: Но не в том смысле, в котором это необходимо.

Она же добавила, подумав:

– А ди Санду я и представить себе не могу…

Кэсерил усмехнулся.

– Бедный Тейдес! И я не могу представить ди Санду…

Поколебавшись мгновение, он добавил:

– Дурацкий возраст. Если бы Тейдес все это время жил при дворе, он бы привык к подобной атмосфере и на него это не произвело бы… особого впечатления. Или, наоборот, если бы приехал сюда уже более взрослым, с установившимся характером и сложившимися представлениями о жизни. Конечно, двор опасен для человека в любом возрасте – своими соблазнами, своей вкрадчивой привлекательностью. Тут есть от чего голову потерять, особенно если тебя сходу бросают в этот водоворот. И тем не менее, если Тейдесу суждено стать преемником Орико, нужно его к этому готовить. Чтобы умел разумно балансировать между удовольствиями придворной жизни и своими обязанностями монарха.

– Но кто же станет его готовить? Я не вижу никого… подходящего. Ди Санда пытается, отчаянно пытается, но…

– Но у него не хватает сил и средств, – закончил Кэсерил за Бетрис. – В этом и причина всех бед.

Нахмурившись, он напряженно думал.

– В замке провинкары, – продолжил он, – за всеми усилиями ди Санды стояли ее власть, сила и авторитет. Здесь, в Кардегоссе, эту роль должен был бы взять на себя король Орико; но ему на все наплевать, а потому ди Санда и бьется один на один с этими неподъемными проблемами.

– А при дворе… – задумчиво произнесла Бетрис, пытаясь оформить мысли, которые раньше не могли ее занимать, – разве при дворе нет некоего центра, допустим, человека, который…

Кэсерил вздохнул и сказал:

– Хорошо организованный двор всегда имеет этот центр – человека, который играет роль морального авторитета. Если это не король, тогда это королева. Одним словом, тот, кто – как наша провинкара – задает тон, поддерживает стандарты. Орико…

Он не хотел сказать слаб, не хотел сказать болен, но и нужного слова не нашел.

– …а королева Сара…

Сара вообще казалась Кэсерилу неким призраком, бледным и ускользающим, почти невидимым.

– …тоже ничего не далает. Кто остается? Канцлер ди Джиронал. Но он слишком поглощен заботами государства и даже не думает о том, чтобы как-то сдерживать своего брата. А, может, и не собирается делать это.

Глаза Бетрис пристально смотрели в его лицо.