Проклятие Персефоны

В глазах Сары вспыхнул гнев, лицо исказила гримаса ненависти, но не успела она сделать и шаг, как ее грудь пронзил кинжал. Испуганно опустив взгляд, Королева сирен издала смешок, будто не верила, что это происходит наяву. Темная кровь, вытекающая из раны, разливалась по полу, превращаясь в пену.

Душераздирающий крик заставил меня закрыть уши ладонями и зажмуриться в надежде, что все это скоро закончится. Когда умирала очередная Королева, все сирены ощущали неимоверные муки. Вжавшись в стену спиной и не в силах остановить вихрь болезненных ощущений, я начала раскачиваться вперед-назад, пытаясь унять жжение в теле, пока теплая ладонь не коснулась моего плеча.

Подняв взгляд, полный слез, я увидела Роджера. Кинжал лежал у него в руке, покрытый темной кровью. Взглянув ему за спину, увидела, что на месте, где стояла Королева сирен, лежала диадема, окруженная шипящей морской пеной. Лавровый венок, сделанный из плотно соединенных морских звезд, присыпанных позолотой и мелкими ракушками.

Диадема была неразрывно связана с жизненной силой владелицы, и сейчас казалось, что с каждым мгновением она все быстрее и быстрее теряет блеск. Послышались шипение и свист, будто выкачали воздух, и украшение окончательно померкло, превратившись в обычную побрякушку.

И будет она таковой, пока не признает новую Королеву.

Кинжал с гулким звоном упал на пол лачуги.

Любовь и слепая вера погубили Сару: она погибла от рук человека, ради которого была готова на все.

Охотник прижал меня к себе так крепко, что я не могла вздохнуть полной грудью. Одна рука властно и в то же время нежно покоилась на талии, большой палец гладил оголенный участок тела, другой же он осторожно проводил по волосам.

Уткнувшись носом в мою шею, Роджер тихо произнес:

– Ты дома, родная. Ты в безопасности, моя Королева.

Двадцать лет он ждал этого.

Перед глазами мужчины проносились картины их первой встречи: еще там, в далеком прошлом, на Парифиде.

Глава 20

На что ты согласишься, чтобы спасти невинную душу?

Роджер

Вечерело. Запахнув рваные края пальто, я медленно продвигался вдоль улицы, стараясь не попасться на глаза пьяным прохожим, слоняющимся туда-сюда без дела. Погода стояла мерзкая: сумерки сгущались, ветер хлестал по лицу, а мелкие капли дождя затекали за шиворот.

Впрочем, как всегда.

Льоров, один из городов, располагающийся на Парифиде, – моя родина. В любое время года он представлял собой одно сплошное серое пятно, которое разрасталось из-за бесконечных дождей. Земля, смешанная с водой, превращалась в грязь и норовила запачкать каждого, кто торопился на свидание или на рынок за покупками.

Наш город не был богат и не вызывал интереса у жителей других континентов, поскольку ничего полезного и нужного здесь не водилось. Деревья напоминали обрубки, едва достигавшие нескольких метров в высоту. Извилистые дороги, покрытые грязью, не позволяли лошадям даже проехать и нескольких миль, поэтому в большинстве случаев люди старались передвигаться пешком. Дома, окрашенные в серую краску, казались бездушными изваяниями, крыши которых не справлялись с вечной сыростью, отчего их приходилось постоянно латать.

Правитель, стоявший во главе континента, – мужчина в возрасте сорока семи лет, волосы которого были тронуты сединой. Узкий разрез глаз, темно-коричневый оттенок кожи, напоминающий землю после дождя. Поджатые губы, вздернутый нос и бесчисленное количество морщин. Эмоции Правителя никогда нельзя было прочесть по его лицу: оно казалось мраморным. Неделю назад он подал в отставку и начал лично отбирать преемника, пока люди в панике размышляли, какой уклад жизни установит новый Правитель. В нашем городе ненавидели чудовищ, но открыто против них не выступали, боясь, что властители других континентов ополчатся и пойдут на нас войной. Для истребления нечисти с родной земли появились мы.

Охотники.

Вжав голову в плечи и расталкивая локтями проходящих мимо людей, старался унять дрожь. Тело бросало то в жар, то в холод, но я пытался успокоить себя тем, что плохое самочувствие вызвано мерзкой погодой. Сжимая в ладони амулет, испытывал уверенность, будто от этой вещицы зависела жизнь.

Зависела.

Только не моя.

Резко завернув за угол, где скрывалась узкая улочка, вдоль которой тянулся единственный дом с рядом дверей, покрытых сухой грязью, я бросил короткий взгляд за спину, желая убедиться, что за мной нет слежки. Оказавшись напротив нужного жилища, постучал три раза, ожидая ответа. Поначалу все было тихо, лишь спустя несколько мгновений дверь со скрипом отворилась, в нос ударил запах перегара и дорогих сигар.

Охранник выглянул, проверяя, нет ли хвоста, и, отойдя в сторону, пропустил меня внутрь, стараясь как можно тише прикрыть дверь.