Проклятие Персефоны

Спустя несколько секунд Эмилия неохотно встала и медленно приблизилась. Резко притянув девушку за талию, я знаком руки дал ей понять, чтобы она молчала. Лишь шумно вздохнула, но не попыталась сбежать.

Продолжая удерживать прелестницу за талию, свободной рукой провел по ее коже и приспустил лямку платья. Усмехнувшись краем губ, я наклонился и оставил легкий поцелуй на девичьем плече. Захотел одним движением сорвать шарф, но Эмилия моментально оттолкнула и разъяренно уставилась на меня:

– Что ты делаешь?!

Я издал рык, похожий на волчий. Рванулся, притянул к себе Эмилию, крепко прижал к себе, властно обхватив талию одной рукой, другую же запустив в золотисто-рыжие локоны, и потянул вниз, заставив запрокинуть голову.

– А что я делаю? – прошептав как можно тише, провел языком по ее нижней губе, начал медленно оттягивать и покусывать. Эмилия издала слабый стон, прикрыв глаза.

Подхватив девушку на руки и не прекращая поцелуя, я прислонил ее спиной к стене и, быстро подняв подол платья, провел ладонью по внутренней стороне бедра. Эмилия выгнула спину и, громко простонав, обвила руками мою шею, привлекая к себе. Не переставая ласкать нежную кожу, я медленно поднимался выше, в то же время не отрываясь ни на секунду от ее тела, покрывая каждый миллиметр поцелуями, спускаясь к груди.

Внезапно Эмилия вскрикнула и с невероятной силой оттолкнула меня, заставив сделать несколько шагов назад, запнуться и неуклюже рухнуть на кровать.

– Не смей прикасаться ко мне, чертов предатель! – Холодный взгляд прищуренных глаз заставил стушеваться.

Эмилия выбежала из каюты, оставив меня в недоумении.

Эмилия

Громко хлопнув дверью, я медленно сползла по ней на пол и, обхватив руками колени, начала раскачиваться из стороны в сторону, чтобы хоть как-то успокоиться. Обведя взглядом ненавистную каюту и наткнувшись на амулет, который лежал на подушке, доползла на коленях до кровати, схватила его и быстро надела на шею. Прикосновение холодного артефакта привело мысли в порядок. Я крепко сжала в ладони ракушку, стараясь унять дрожащее от возбуждения тело, в то время как сирена нещадно царапала мою плоть изнутри, пытаясь выбраться наружу.

Лицо пылало, на губах оставался вкус табака и морской соли, отчего я непроизвольно почувствовала укол совести. Гнев, cжигающий мое тело и душу, попытался вырваться наружу, но нежность и ласка Уилла неизменно тушили негативные эмоции.

Резко мотнув головой, встала, подошла к зеркалу и, аккуратно сняв бретельки с плеч, позволила платью упасть на пол. Умывшись прохладной водой, вдруг глубоко вдохнула соленый воздух и отчетливо почувствовала знакомые нотки.

Запах хвои и табака с нотками крепкого алкоголя и корицы, наполнивший каюту особенным ароматом, заставил распахнуть глаза и оглядеться.

Но рядом никого не было.

* * *

Проснувшись с первыми лучами солнца, я потянулась в кровати и, зажмурив глаза от удовольствия, шумно выдохнула. Затем встала – чуть ли не выпрыгнула из постели – и легким шагом направилась в сторону шкафа.

Подойдя вплотную, распахнула дверцы и осторожно провела пальцами по платьям, боясь их испортить или запачкать. Однако что-то внизу привлекло мое внимание. Я отдернула разноцветные подолы и увидела широкие штаны цвета слоновой кости и схожий по оттенку короткий топ на тонких бретельках. В подобном наряде гораздо удобнее передвигаться по палубе, не привлекая к себе особого внимания, и, в случае чего, успеть дать деру, но я была не в том настроении, чтобы лишать себя возможности вывести Уильяма из себя. Усмехнувшись, зажмурилась, наугад ткнула в первый попавшийся наряд и не прогадала: в моих руках оказалось платье, цветом напоминавшее закатное небо: светло-розовые волны шелкового кружева сменялись бархатом персикового цвета, создавая плавный переход.

Быстро надев платье, прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как приятно материал холодил кожу. Сделала небольшой пучок на голове, создавая эффект легкой небрежности, и, покрутившись несколько раз перед зеркалом, решительно вышла из каюты.

Поднявшись на палубу, первым делом обратила внимание на шум и крики: матросы бегали туда-сюда, перенося еду и выпивку из камбуза в трюм, вешались замки на некоторые двери, двое крепких матросов пытались насильно закрыть в каюте Криса и какого-то старика с раскрасневшимся от выпитого алкоголя лицом.

Подхватив подол платья, я побежала в их сторону и, оказавшись достаточно близко, громко крикнула:

– Что вы творите, черт бы вас побрал?!

Матросы окинули меня скептическим взглядом и, впихнув отчаянно брыкающегося юнгу и нечленораздельно вопящего старика в каюту, попытались закрыть за ними дверь. Меня пару раз нечаянно пихнули плечом, заставив возмущенно вскрикнуть и отвлечься, и, когда я снова повернулась, дверь уже успели плотно закрыть на засов.

Переводя встревоженный взгляд то на дверь, в которую барабанили изнутри, то на уходящих матросов, я почувствовала легкое прикосновение к спине и резко обернулась.