Проклятие Персефоны

Позади меня стоял матрос лет тридцати, волосы его имели оттенок жженой соломы, лицо покрылось веснушками, прищуренные глаза казались какими-то выцветшими. Мужчина поджал губы, и мне стало ясно, что объяснять, что происходит, он будет нехотя, лишь бы я удовлетворила интерес и перестала совать нос не в свое дело. Напряженность в каждом движении выдавала его страх: тело содрогалось от малейшего звука. Неожиданно для себя я схватила его за руку и вцепилась ногтями в кожу, отчего тот дернулся.

– Где ваш чертов капитан?! Он каждый раз, подобно крысе, сбегает с корабля, стоит лишь почувствовать опасность?

Матрос, в глазах которого плескалась паника, не сразу понял, о чем я спросила, и отрешенно посмотрел на свою ладонь, будто видел ее впервые. Пару раз растерянно моргнув, он схватился за крестик, который висел у него на шее, и, нервно теребя засаленными пальцами облезлую веревку, быстро забормотал молитву, а затем завопил:

– Они убьют всех нас! Сожрут наши тела и высосут душу, отдав их морскому дьяволу! Спасения нет! Нет! – Подбородок матроса затрясся, и я удивилась такой резкой перемене настроения: несколько минут назад он держал свои эмоции в узде, но стоило мне лишь задать вопрос, как матрос стал похож на свихнувшегося фанатика. – Сирены, они погубят этот корабль! Никакие чары нас не спасут! Мы будем гнить на морском дне! Они погубят нас, но не его! Не его!

Сирены убивали чаще всего ради забавы, считая это невероятно приятным занятием, впитывая страх мужчин и множа свои силы. В голову врезались фразы из сказок, которые читал мне Генри перед сном, свято веря в их правдивость:

«И выйдут они из морской пучины, родившись от порочной связи морского и человеческого. Для одиноких сердец они станут пристанищем, укрытием от бед, и красота их не будет знать границ. Лишь раз дотронувшись, не скинешь оковы их власти, пока они не утащат тебя на дно морское, где обретешь ты вечный покой. Тот же, чье сердце наполнено любовью, не сможет стать их целью, и лишь он сможет остановить красавиц морских».

Жаль, что большинство подобных писаний были выдумками: даже влюбленный мужчина никак не мог остановить сирену, если она действительно захотела поиграть с жертвой, перед тем как убить. И да, морских дев создала Персефона, а не какая-то там любовь. Достаточно прозаично.

Несмотря на то что мы были повязаны кровью и клятвами, сейчас я не хотела встречаться с морскими девами, поэтому нашла для себя единственное правильное решение: спрятаться за горой ящиков. Выступать против сирен было равносильно смерти, но и устоять от неистового желания увидеть сестер я не могла.

Вдруг слабое пение разлилось со стороны морских скал и валунов, находившихся прямо по курсу. Некоторые матросы застыли на долю секунды, но, махнув головой и прогоняя наваждение, быстро взяли себя в руки и продолжили готовиться к бою. Корабль шел достаточно быстро, отчего создавалось впечатление, что это дело рук сирен, которым не терпелось насладиться человеческой смертью.

Один из матросов, чьи глаза были полны ужаса, подбежал и дрожащими руками отдал мне два небольших кинжала. Сжав мои ладони на рукоятках, он велел защищать себя и моментально скрылся среди других мужчин. Я даже не успела его поблагодарить. Покрутив оружие в руке, отметила, что над ним скорее всего работал искусный мастер, но, несмотря на это, прекрасно осознавала его бесполезность в борьбе против сестер. Я забеспокоилась: неужели за многие годы сражений с детьми Персефоны люди так и не поняли этого? Неужели Уильям ничего не знает… А если знает, то зачем тогда…

Додумать я не успела: тихая мелодия усилилась и переросла в громоподобное песнопение. Корабль окружили сирены: их лица прикрывали черные густые волосы, которые они беспрерывно расчесывали скрюченными пальцами, не прекращая при этом петь. По пояс это были обычные нагие женщины – голова, руки, грудь, – но морских чудовищ выдавали хвосты длиной не менее двух метров, которые сейчас игриво постукивали по камням, показывая, что сирены возбуждены и ждут момента, когда смогут насладиться страхом и плотью жертв.

Я заметила, что хвосты у них были одинаковой формы, но слегка отличались оттенком: от светло-небесного до темно-синего цвета. Синхронность их действий выводила из себя и одновременно завораживала. Потеряв счет минутам, крепко сжимая кинжалы, я молча наблюдала и ждала, когда они решатся вступить в открытый бой.