Проклятие неудачного четверга

Только потом до меня дошло, что на самом деле она ждала, что я предложу научить её. Но я совсем ничего не понял и тупо уставился на ребёнка, варившего какое-то зелье в алхимическом алькове.

– А хочешь, я покажу, что умею делать? – спросила Ари, кивнув в сторону кузницы.

– Конечно! – сказал я. – Я бы хотел посмотреть, ну… как ты работаешь… Если, конечно, ты не против.

Трудно было сохранить невозмутимое выражение, потому что если до этого ей и казалось, что я клёвый, то теперь она наверняка изменит своё мнение. Но Ари по-дружески рассмеялась.

– Если бы я была против, то не предлагала бы! – сказала она. – Пойдём.

Вдвоём мы прошли к той части пещеры, где стояли чаны с расплавленными металлами, наковальни, стойки с инструментами, плотные фартуки и посреди этого несколько раскалённых печей.

– Так хорошо, как у брата, у меня не получается, – сказала она. – Видимо, я слишком много времени трачу на концерты.

– Концерты?

– Ага. Музыкальные концерты, – уточнила она.

– На каких-нибудь фестивалях традиционной музыки гномов?

Ари рассмеялась, пока надевала плотный кузнечный фартук.

– На рок-концертах! – пояснила она. – Парни с гитарами и барабанами на сцене.

– Ааа… понял, – сказал я, краснея. – А как так вышло, что ты увлеклась современной музыкой?

– Если я гном, ещё не значит, что безвылазно сижу в пещере, – ответила она.

– Ну конечно.

Она замерла, вздрогнула, а затем рассмеялась своим заливистым очаровательным смехом.

– Прости, никудышное объяснение, – сказала она. – В общем, я всерьёз горжусь тем, что я гном, но это же не значит, что я обязательно должна ненавидеть весь современный простолюдинский мир. Может быть, именно потому мне так нравится современная музыка. Она совсем не похожа на то, к чему я привыкла, пока росла тут. Это экзотика. Как и ты.

– Я?

– Ну да. Ты, наверное, первый ребёнок, выросший с простолюдинами, с которым я подружилась, – сказала она.

Когда она назвала меня другом, мои ладони снова вспотели. Я и сам уже почти считал её и остальных ребят друзьями, но был уверен, что они просто жалеют меня, потому что я потерял отца.

– Ну и как, я произвожу хорошее впечатление? – спросил я. – У меня хорошо получается быть представителем простолюдинов?

Ари снова рассмеялась. Вот бы я умел шутить так, чтобы она никогда не переставала смеяться.

– Ты клёвый, – сказала она, улыбнувшись, и приступила к работе.

– А я никогда не бывал на музыкальных концертах, – признался я. – А остальные гномы, они одобряют такие штуки?

– А ты что, делаешь только то, что разрешает твой отец? – вместо ответа спросила она, перекрикивая шум от пара и огня.

– Ну, в основном, – сказал я. Не стал уточнять, что недавно выпил немного чая против воли отца, собственно из-за чего всё это и началось.

– Серьёзно? – удивилась она. – Ну, может быть, я так бунтую, но я часто сбегаю отсюда, чтобы сходить на концерты. Можем сходить вдвоём как-нибудь. Понимаешь, до того, как современному миру придёт конец.

– Хорошая мысль, – сказал я.

Она улыбнулась, и я почувствовал, как раскраснелось моё лицо от жара, поднимавшегося из чана с расплавленным металлом. Прежде чем современному миру придёт конец… Ари так спокойно это сказала. Наверное, она имела на это право. Она с самого рождения знала, что мир не такой, каким кажется людям и детям вроде меня.

Я молча наблюдал за ней какое-то время. Удивительно, как легко, плавно и грациозно она двигалась по мастерской. За пределами Арены она была немного неуклюжей, как будто каждый раз, прежде чем сделать шаг, вспоминала, как это делать. Но здесь она была совершенно другой. Каждое движение было отточенным и удивительно верным. Прошло совсем немного времени, прежде чем она начала молотить по чему-то, раскалённому добела. Она ударяла и снова ударяла быстро, без передышки и без промахов. В конце концов она поднесла предмет к резервуару с водой и погрузила внутрь. С шипением вырвался пар, окутав её туманным облаком. Когда он исчез, Ари железными клещами подняла гладкое, изящно изогнутое лезвие кинжала. Я увидел собственное искажённое отражение на поверхности.

– Он должен остыть, а потом я отполирую его и заточу, – сказала она. – Работы ещё много, но у тебя будет на самом деле неплохой миленький кинжал.

– У меня? – переспросил я.

– Ну конечно, – сказала Ари. – У меня уже есть штук двадцать. У каждого гнома должен быть свой кинжал. Это как обряд посвящения. Ну как если бы обычный ребёнок получил свой первый велик. У тебя же наверняка нет.

– Велика?

– Да нет. Кинжала! – рассмеялась она.

– Нет, – признался я. – Он крутой… я хотел сказать… спасибо!

– Не за что, – сказала Ари, как будто и говорить тут не о чем. Она улыбнулась и быстро отвела взгляд. С минуту мы сидели, молча уставившись на каменный пол пещеры. Затем она начала чистить свои инструменты, заполняя бренчанием всё вокруг.

– А эльфы тоже получают кинжалы в детстве, да? – спросил я, представив, сколько клёвого оружия Эдвин мог спрятать в своей огромной комнате.

– Понятия не имею, – сказала Ари. – Они очень скрытные. А как это – дружить с эльфом?