Получив такой же теплый прием, как и прежде, Каншелл снова испытал экстаз поклонения. Ощущения оказались даже более яркими, поскольку в этот раз серв не испытывал сомнений, а полнился радостных ожиданий. И он пришел с вещью, способной озарить это место и предстоящее событие истинной святостью.
Ске Врис ещё раз прошла вместе с Йеруном к центру ложи, расплывшись в безгранично радостной улыбке. Каншеллу казалось, что не только для него сегодняшнее событие имело огромное значение — лицо послушницы сияло, озаренное неизбежным триумфом исполняющегося предназначения. Колонисты распевали на пределе сил, грядущая ночь обещала стать кульминационной. Возможно, поддаваясь перегрузке чувств, несомой восхвалениями, серв
Высокий жрец в капюшоне ждал на том же месте. Танцевал ли он в этот раз? Каншелл не был уверен. Детали реальности ускользали от серва, материальное отступало пред мощью духовного. Мир разбивался на фрагменты, превращаясь в бесконечно изменчивый калейдоскоп, и фрагменты бытия уносились прочь по искрящимся, вспыхивающим спиралям безупречности. Восприятия Йеруна хватало на понимание, куда нужно идти —
— Принес ли ты икону? — спросил жрец.
Цивилизации успели вознестись и рухнуть, прежде чем Йерун нашел силы для ответа.
— Нечто иное, — он протянул копию «Лектицио Дивинитатус».
В лимбо протянулась рука, и мир воссоздался вокруг неё — Каншелл снова мог видеть, время сдвинулось с места, но молчание продолжалось. Жрец c почтением взял предложенную книгу, и, воздев её к потолку ложи, произнес:
—
Безмолвие взорвалось криком, мощным, словно пробудившийся вулкан, абсолютным пароксизмом восторга, и Каншелл расплакался от счастья. Эффект от книги превзошел самые смелые надежды серва — впервые в жизни Йерун осознал, что даже у него, ничтожнейшего из слуг, есть предначертанная судьба и место в замыслах Императора. Возможно, отведенная Каншеллу роль куда более грандиозна, чем его нынешнее положение.
Верховный жрец отступил на шаг, и, опустившись на колени, положил «
Но так ли это ужасно? Не стало бы это кульминацией жизни серва? Не в этом ли заключалось величайшее из деяний, которые он когда-либо надеялся совершить? Обладала ли хоть каким-то смыслом жизнь в состоянии вечного разочарования?
Жрец снова протянул руки, приглашая Йеруна присоединиться к книге, познать всё, обрести абсолютное откровение. Приняв мгновение в обьятия, Каншелл отдал себя Богу-Императору и шагнул вперед…
Нет, не шагнул. Разум успел отдать команду, нервный импульс достиг ног, но тело утратило целостность и отреагировало слишком медленно. В промежутке между мыслью и действием на ложу опустилась тень, и плавное песнопение отступило пред жестокой, безжалостной какофонией машин.