Проклятье из Тридесятого царства

– Вышью его для тебя, будешь носить мой платок с собой. Но я другой начну, чтобы новый сделать лучше и аккуратнее.

– Нет, не надо другой. Хочу этот с узелками, – улыбнулся папа Сережа.

Варя пожала маленькими плечиками:

– Ну раз ты так хочешь…

– Кроха, мне пора на царский совет. Я позже к тебе приду. Если хочешь, я поговорю с твоими няньками, и они отпустят тебя играть.

– Нет, я останусь здесь. Мне нужно вышить тебе платок.

Отец усадил Варю на стул, пригладил рукой выбившиеся из косы волосы, поцеловал ее маленький вздернутый носик.

Когда отец вышел, Варя еще долго смотрела на закрытую дверь. Детскую голову уже давно посещали взрослые переживания. Ей нравилась эта новая жизнь: любящий папа, няньки, жизнь во дворце, всеобщее внимание. Но иногда грудь сжимали тоскливые воспоминания про маму Лору и прежнее имя. Такие мысли способны рвать на части.

***

Фил ступил на мягкую землю, устланную прелой листвой. Вдруг он резко почувствовал жажду и голод. Ноги подкосились, и парень рухнул на колени, едва успев выставить руки вперед, чтобы избежать падения лицом. Голова дико кружилась. К Филу кто-то подбежал и сунул в лицо бутылку с водой. Парень принялся жадно пить.

– Ляг здесь… Обопрись сюда… – говорил ему знакомый голос, будто в тумане, – Вот, жуй, полегчает.

Фил почувствовал, как ему в рот пытаются положить кусок какой-то еды. Парень без раздумий принялся жевать что-то жесткое, напоминающее кусок вяленного мяса, но совершенно без вкуса и запаха. Прошло минут пять, прежде чем Фил пришел в себя. Головокружение начало плавно отступать. Парню снова захотелось пить. Он поднял голову, чтобы попросить у рядом стоящего еще немного воды и увидел перед собой улыбающегося Стравинского. Он был свеж, как майская роза, его лицо светилось счастьем так, будто он сорвал джек-пот.

– Еще водички? – услужливо спросил Стравинский.

Фил кивнул. Он все еще не в силах говорить.

– Пей, пей, – приговаривал Стравинский, – вернуться из Тридесятого царства – непростая задача. Вы не ели и не пили три дня, вот теперь организм наверстывает упущенное. Там это не так явно ощущается, как здесь. Видишь, я подготовился к твоему возвращению…

– К моему? – перебил его Фил. – Где Хан? А Маша?

– Эмм… – Стравинский заметно нервничал, – Скажу сразу: я здесь не причем.

– В каком смысле? – Филу все еще тяжело было говорить. Но тревога и волнение уже начали придавать ему некоторые силы.

– Маша, думаю, в порядке. Скорее всего, уже очнулась в больнице и вместе с семьей празднует свое выздоровление. А вот твой друг… – Стравинский сжал губы бантиком и отвел взгляд в сторону.

– Что «мой друг»? – раздраженно спросил Фил.

– Видишь ли… Я говорил, что с мостом шутки плохи. Переход в иной мир подчинен строгим магическим законам, один из которых гласит: покинуть Тридесятое царство можно лишь однажды.

– Я не понимаю, при чем здесь Хан?

– Все ты понимаешь. Не прикидывайся дурачком, Филипп Катков.

– Ты намекаешь на то, что Хан уже там был? Был в Тридесятом царстве, а значит, уже однажды его покидал?

– Я не намекаю, а прямо тебе об этом говорю. Да, он там был.

– Невероятно… Как? Я не понимаю… – Фил снова почувствовал дрожь в коленях. – Ты знал?

– Не знал, но догадывался.

– А он? Он Сам знал, что не вернется?

– Думаю, знал. Тем более, что я его лично предупредил.

– Почему он пошел за мной? Почему не рассказал мне? Зачем скрыл от меня правду?

– Понятия не имею. Спросишь его сам. У каждого есть свой секрет.

Повисла пауза. Фил потирал рукой переносицу, ему казалось, это поможет унять головную боль. Он думал о Хане и его поступке. Его не в чем обвинить, кроме преданности другу. И ясно, почему Хан скрывал свою тайну: Фил бы принялся решать проблему своего друга вместо того, чтобы сконцентрироваться на главной задаче – спасти Машу. Хан, наверняка, знал все изначально. Он ушел в Тридесятое царство, чтобы помочь своему лучшему другу и никогда не вернуться обратно.

– Давай-ка, дружочек, ближе к делу. Верни мне то, что обещал принести.

– Как ты нашел меня? Как узнал, что я буду здесь именно в это время? – спросил Фил, игнорируя вопрос Стравинского.

– Догадался.

– Ладно, можешь не отвечать, я и так знаю. Зеркало, да? – спросил Фил, устало посмотрев на собеседника.

– Раз знаешь, то зачем спрашиваешь? – неправдоподобно возмутился Стравинский. – Вернемся к нашим баранам: где обещанные вещи?

И тут парня будто осенило. Фил вдруг понял, что в войне между Моревной и царевичем пока побеждает Стравинский. Он первым нашел «курьера», принудил действовать в своих интересах и сейчас получит заветные предметы, уже имея на руках шкатулку, которая, по слухам, может разнести в щепки целую армию.

– А какой у тебя интерес в этой войне? – неожиданно для них обоих спросил Фил.

Стравинский на долю секунды растерялся, за тем, собравшись, ответил:

– Война? О чем ты вообще? Меня там давненько не было. А что случилось? Неужели кто-то поссорился?

– Угу, Моревна и Иван царевич. Знаешь таких? Я по твоей милости попал в передрягу и теперь, скорее всего, долго не проживу, – вспомнив о проклятии ответил Фил.