Проклятая игра

Лютер тыльной стороной ладони вытер кровь, струившуюся по подбородку.

— Не слушай зла, не смотри на зло, не говори о зле, — сказал он.

— Я не обезьяна, — ответил Марти.

41

Только в середине вечера старик согласился увидеться с ним. К этому моменту гнев Марти поутих, что явно и было целью задержки. Сегодня Уайтхед покинул кабинет и обычное место перед окном. Он устроился в библиотеке. Единственная лампа, освещавшая комнату, стояла позади кресла. Лицо Джо опять скрывала тень, а голос звучал так бесцветно, что ничем не выдавал его настроения. Но Марти ожидал подобных театральных эффектов и приготовился к ним. Он должен получить ответ на свои вопросы и не даст запугать себя молчанием.

— Где Кэрис? — требовательно спросил он.

Голова Уайтхеда чуть шевельнулась в укрытии кресла. Руки закрыли книгу, лежавшую на коленях, и поместили ее на стол: один из фантастических романов, легкое чтиво на ночь.

— А какое тебе дело? — поинтересовался Уайтхед.

Марти полагал, что предусмотрел все реакции — подкуп, уклонение от ответа — но таких слов, взваливающих весь груз расследования на него, он не ожидал. Напрашивались новые вопросы: например, знает ли Уайтхед об их отношениях с Кэрис? С самого утра Марти мучила мысль о том, что девушка все рассказала отцу. Что после той их ночи она ходила к старику и отчитывалась о каждом неуклюжем или наивном действии своего любовника.

— Мне нужно знать, — ответил Марти.

— Что ж, нет причин не рассказать тебе, — произнес бесцветный голос. — Хотя, видит бог, это мое личное горе. К тому же осталось слишком мало тех, кому я могу довериться.

Марти пытался поймать взгляд Уайтхеда, но свет ослеплял его. Он мог лишь слушать изменения интонаций старика и по ним делать выводы.

— Ее забрали, Марти. По моей просьбе. Туда, где ее проблемы будут решены соответствующим способом.

— Наркотики?

— Ты должен был заметить, что ее состояние в последние недели ухудшилось. Я надеялся справиться с этим, предоставляя ей необходимое и постепенно сокращая дозу. Прежде это помогало. — Он вздохнул и поднес руку к лицу. — Я вел себя глупо. Я давно должен был признать поражение и отправить ее в клинику. Но я не хотел расставаться с ней; вот так просто. А прошлой ночью, после наших гостей, после гибели собак, я понял, как эгоистично подвергать дочь подобному давлению. Сейчас не время для гордости и самолюбия. Если люди узнают, что моя дочь наркоманка, — пусть знают.

— Понятно.

— Ты относился к ней нежно.

— Да.

— Она прекрасная девушка, а ты одинок. Она очень тепло отзывалась о тебе. Со временем она вернется к нам, я уверен.

— Я бы хотел повидать ее.

— Повторяю: со временем. Мне сказали, что первые недели лечения требуют полной изоляции. Не беспокойся, Кэрис в хороших руках.

Все звучало так убедительно… Но он лгал. Конечно, лгал. Комната Кэрис опустошена — не противоречит ли это утверждению, что «она вернется к нам» через несколько недель? Еще одна ложь. Опережая протест Марти, Уайтхед заговорил размеренным тоном:

— Ты сейчас очень близок ко мне, Марти. Как прежде был Билл. И я действительно думаю, что тебе пора войти в мой ближний круг. В следующее воскресенье я устраиваю прием и хочу, чтобы ты присутствовал там. В качестве почетного гостя. — Прекрасная льстивая речь. Старик легко перехватил инициативу. — На неделе, думаю, тебе надо съездить в Лондон и купить себе что-нибудь из одежды. Боюсь, мои приемы слишком официальные. Вот чек. — Он дотянулся до книжки на столе и открыл ее. Подписанный чек лежал между страниц. — Здесь хватит на хороший костюм, рубашки, обувь. Все, что тебе понравится, на твой вкус — Уайтхед протянул Марти чек, зажатый между средним и указательным пальцами. — Пожалуйста, возьми.

Марти шагнул вперед и взял бумагу.

— Благодарю вас.

— В моем банке на Стрэнде возьмешь по нему наличные. Они ждут тебя. А то, что останется, поставь на кон.

— Сэр? — Марти засомневался, правильно ли он расслышал.

— Я настаиваю, чтобы ты сыграл на эти деньги. Скачки, карты — все, что угодно. Развлекись. Сделай это для меня. А когда вернешься, можешь рассказать о своих приключениях и заставить старика завидовать тебе.

Итак, все закончилось подкупом. Заранее приготовленный чек более всего убедил Марти, что старик лгал насчет Кэрис. Но у него не хватало смелости вновь вернуться к этому вопросу. Однако его заставила отступить не трусость, а нарастающее возбуждение. Его подкупили дважды: сначала деньгами, потом предложением сыграть на них. Уже несколько лет он не имел этой возможности. Сейчас у него есть и деньги, и время. Может быть, скоро он возненавидит Папу, разбудившего давний вирус в его организме, но до того успеет выиграть, проиграть и выиграть вновь.

Марти стоял перед стариком и уже чувствовал знакомую лихорадку.

— Ты хороший парень, Штраус.

Слова Уайтхеда прозвучали из затененного кресла, как речь пророка из расщелины скалы. Марти не видел лица собеседника, но знал, что тот улыбается.

42