Проклятая игра

Застучал дождь; мягкие удары капель сопровождали запинающуюся речь Уайтхеда. Он внезапно утратил свое красноречие, словно выдохся. Но что-то требовало произнесения вслух, что-то очень важное.

— Никогда не думал… что это произойдет со мной. — Он прикусил язык, отметая головой абсурдность собственных слов. — Ты поможешь мне? — вместо дальнейших объяснений спросил он.

— Конечно.

— Хорошо, — кивнул он. — Посмотрим, да?

Он внезапно отвернулся от Марти и направился обратно к дому. Прогулка была закончена. Некоторое время они шли как раньше — сначала Уайтхед, Марти в двух ярдах позади. Только перед тем, как впереди показался дом, старик заговорил снова. На этот раз он не нарушил ритма шагов, а просто бросил вопрос через плечо. Всего три слова:

— А дьявол, Марти?

— Что, сэр?

— Дьявол. Молился ли ты когда-нибудь ему?

Это была шутка. Возможно, тяжеловатая, но так Уайтхед хотел развеять мрачность исповеди.

— Ну так что?

— Пару раз, — ответил Марти, изображая улыбку.

Едва слова слетели с его губ, Уайтхед остановился как вкопанный и предостерегающе поднял руку:

— Тс-с…

В двадцати ярдах впереди на дороге замерла лиса. Она еще не видела людей, но через мгновение их запах достигнет ее ноздрей.

— В какую сторону? — прошептал Уайтхед.

— Что?

— В какую сторону она побежит? Тысяча фунтов. Спорим.

— У меня нет… — начал Марти.

— Против недельного жалованья.

Марти заулыбался. Что такое недельное жалованье? Он не имел возможности тратить его.

— Тысяча фунтов на то, что она побежит направо, — сказал Уайтхед.

Марти замешкался.

— Быстро, парень…

— Идет.

На этом слове лиса почуяла их. Она прижала уши, повернула голову и увидела их. Секунду она с удивлением смотрела на них, затем пустилась наутек. Несколько ярдов она бежала прямо по тропинке, отбрасывая задними лапами жухлые листья. Затем неожиданно бросилась под защиту деревьев налево. Кто победил, не было сомнений.

— Отлично, — проговорил Уайтхед, снимая перчатку и протягивая руку Марти.

Когда тот пожал ладонь старика, она дрожала, как фишки в выигрышную ночь.

Когда они вернулись, дождь припустил сильнее. Приветственный шепот поднялся в доме. Перл, не в силах больше выносить варваров в своей кухне, поддалась порыву и хлопнула дверью. После ее ухода визитеры стали вести себя сдержаннее. Их голоса понизились до шепота. Некоторые попытались добраться до Уайтхеда, когда тот вошел, но получили решительный отпор.

— Ты все еще здесь, Монро? — бросил старик одному из приближенных; другому, напрасно старавшемуся привлечь к себе внимание кипой бумаг, он спокойно посоветовал подавиться ими.

Марти и Уайтхед достигли кабинета с минимумом потерь. Хозяин отпер стенной сейф.

— Полагаю, ты предпочитаешь наличные.

Марти изучал ковер. Он честно выиграл пари, но оплата его смущала.

— Да, наличные лучше, — пробормотал он.

Уайтхед отсчитал пачку двадцатифунтовых банкнот и протянул ему.

— Наслаждайся, — сказал он.

— Благодарю вас.

— Не благодари, — возразил Уайтхед. — Это был честный спор. Я проиграл.

Пока Марти убирал деньги в карман, царило тягостное молчание.

— Наш разговор, — начал старик, — строго между нами. Ты понимаешь?

— Конечно. Я не…

Уайтхед поднял руку, останавливая его возражения:

— Строго между нами. У моих врагов есть агенты.

Марти кивнул. Конечно, он понимал. Возможно, Уайтхед подозревал Лютера или Перл. Или даже Тоя, внезапно ставшего персоной нон грата.

— Они виноваты в том, что фортуна от меня отвернулась. Это тщательно спланировано. — Он передернул плечами, глаза его сузились.

«Боже, — подумал Марти, — не хотел бы я быть врагом этого человека».

— Меня это не путает. Если они готовят мой крах, пусть. Но я не хочу думать, что мои самые сокровенные чувства станут известны им. Понимаешь?

— Они ничего не узнают.

— Хорошо. — Он поджал губы: холодный знак удовлетворения. — Ты видишься с Кэрис, я слышал? Перл говорит, вы проводите время вместе. Это правда?

— Да.

Уайтхед вновь заговорил отрешенным тоном, и голос его звучал еще холоднее:

— Она кажется нормальной в большинстве случаев, но это лишь видимость. Боюсь, с ней не все в порядке и это продлится несколько лет. Конечно, ее осматривали лучшие психиатры, каких только можно купить за деньги, но, думаю, это ни к чему не привело. Ее мать в конце вела себя так же.

— Вы запрещаете мне видеться с ней?

Уайтхед, казалось, искренне удивился.

— Нет, совсем нет. Компания ей не повредит. Но, пожалуйста, имей в виду: она в высшей степени беспокойная девушка. Не принимай ее речи слишком всерьез. Порой она сама не знает, что говорит… Ну что ж, пожалуй, это все. Думаю, тебе стоит пойти в лес и отдать долю твоей лисе. — Он мягко рассмеялся. — Умной лисе.

В течение двух с половиной месяцев, прожитых в Святилище, Уайтхед казался Марти айсбергом. Настало время пересмотреть это мнение. Сегодня он мельком увидел другого человека — запинающегося, одинокого, думающего о Боге и молитве. Не только о Боге. Был еще последний вопрос, брошенный так беспечно:

— А дьявол? Ты когда-нибудь молился ему?