— Ну естественно, собирались! Но она не могла так поступить с тобой, Альма. Джордж попросил ее руки незадолго до того, как умерла твоя мать. Пруденс ему отказала. Позднее он попросил снова. И она снова отказала. Он просил ее об этом еще несколько раз. И когда она поняла, что он не угомонится, то пошла и практически навязалась Артуру Диксону — все потому, что тот ей под руку подвернулся и выйти за него было проще всего. Она немного его знала, знала, что он, по крайней мере, безобиден. И у них были общие интересы — аболиционизм и все такое прочее. Но она не любила его и до сих пор не любит. Ей просто нужно было выйти за кого-то — за кого угодно, — чтобы Джордж Хоукс перестал надеяться; при этом, должна сказать, она рассчитывала, что он возьмет и женится на тебе. Она знала, что ты нравишься Джорджу, нравишься как друг, но надеялась, что со временем он полюбит тебя как свою жену и принесет тебе счастье. Вот что сделала для тебя твоя сестра Пруденс, Альма Уиттакер.
Долгое время Альма не могла говорить. А потом отвечала, чувствуя себя дурой:
— Но ведь Джордж Хоукс женился на Ретте Сноу.
— Значит, затея не удалась, да, Альма? — твердым голосом спросила Ханнеке. — Теперь понимаешь? Твоя сестра зря отказалась от любимого мужчины. Ведь он не женился на тебе. Он просто взял и сделал то же самое, что Пруденс: пошел и посватался к первой же попавшейся девушке, чтобы жениться хоть на ком-нибудь.
Но ведь Джордж Хоукс всегда воспринимал ее лишь как коллегу-ботаника и превосходного юного микроскописта. Теперь все встало на свои места. С какой стати ему было вообще замечать Альму? Видеть в ней женщину, когда прекрасная Пруденс была так близко? Джордж никогда и не подозревал, что Альма его любила, но Пруденс об этом знала. Пруденс всегда знала. Еще она знала, с грустью поняла Альма, что в мире найдется не так много мужчин, которые сгодились бы на роль супруга Альмы Уиттакер, и Джордж Хоукс, пожалуй, был лучшим кандидатом. А вот Пруденс, напротив, могла заполучить в мужья кого угодно. Вот, значит, как она все воспринимала. Она отказалась от Джорджа ради Альмы — или, по крайней мере, попробовала отказаться. Но все оказалось зря. Она пожертвовала своей любовью лишь ради того, чтобы зажить в нищете и самоотречении с бесчувственным, скупым человеком, неспособным на привязанность. Она пожертвовала своей любовью лишь для того, чтобы такой блестящий человек, как Джордж Хоукс, зажил с чокнутой маленькой смазливой женушкой, которая за свою жизнь не прочла ни одной книги, а теперь прозябала в психушке. Она пожертвовала своей любовью лишь ради того, чтобы Альма Уиттакер прожила свою жизнь в полном одиночестве — и оттого в среднем возрасте поддалась чарам мужчины вроде Амброуза Пайка, считавшего ее естественное желание чем-то постыдным, так как сам он хотел стать ангелом (или, как теперь выяснилось, мог питать любовь лишь к стройным мальчикам с Таити). Каким же бессмысленным оказался этот добрый поступок, эта жертва, принесенная Пруденс в юности! Какую цепочку печальных событий она повлекла за собой! Чудовищная череда ошибок — вот грустный итог одного опрометчивого поступка.
Как же им всем не повезло.
— Если то, что ты рассказываешь, правда, Ханнеке, — вздохнула Альма вслух, — то это очень невеселая история.
— Да правда же это, правда.
— Почему ты мне раньше не рассказала?
— Зачем? — пожала плечами Ханнеке.
— Но почему Пруденс пошла на это ради меня? — спросила Альма. — Она никогда не испытывала ко мне даже привязанности.
— Неважно, что она о тебе думала. Она хороший человек и живет по благим принципам.
— Она меня жалела, Ханнеке? В этом дело?
— Если она что и чувствовала к тебе, так это восхищение. Она всегда старалась тебе подражать.
— Что за глупость! Никогда такого не было.