Читаем Происхождение партократии полностью

Сталин вышел из положения чисто по-сталински — то, что он писал выше было правильно тогда, в апреле 1924 г., когда он хотел доказать Троцкому, что мы удержимся у власти, но это неправильно теперь, в апреле 1925 г., когда мы вполне можем построить социализм в одной стране, если абстрагироваться от мирового капитализма и опасности его интервенции (там же, стр. 61–62). Остряк Карл Радек шутил по поводу нового тезиса Сталина: в январскую стужу можно пройти нагишом по Тверскому бульвару Москвы, если абстрагироваться от зимы и московской милиции, но будут ли они абстрагироваться от вас? Если социализм действительно можно построить в одной стране, комментировал Радек Сталина, то его можно тогда построить и в «одном уезде», как герой Щедрина хотел построить «либерализм в одном уезде».

Свое собственное, кажется, единственный раз непредвиденное грехопадение в духе классического троцкизма Сталин возложил на самого Зиновьева из-за того, что последний осмелился напомнить об этом не только Сталину, но и XIV съезду. Вот что сказал Сталин: «Зиновьев находит возможным в своем заключительном слове на XIV съезде (декабрь 1925) вытащить старую, совершенно недостаточную формулу из брошюры Сталина, написанной в апреле 1924 г., как базу для решения решенного вопроса о победе социализма в одной стране, — но эта своеобразная манера Зиновьева говорит лишь о том, что он окончательно запутался в этом вопросе» (там же, стр. 65). Не Сталин, который через год радикально меняет свою позицию, «запутался», а Зиновьев, который не меняя позиции, напоминает Сталину о его непоследовательности.

Подготовка Сталина к XIV съезду отличалась той же методичностью и основательностью, как и подготовка к XII и XIII съездам партии. Поскольку речь пойдет на этом съезде о самих основоположниках большевизма, о личных друзьях Ленина, в числе которых была и жена Ленина, за которыми стояла такая важная партийная организация, как Ленинградская, Сталин решил подготовить данный съезд еще более тщательно. Для этого надо было иметь и больше времени. Поэтому сталинское большинство ЦК решило, явно нарушая устав, отсрочить очередной XIV съезд на целых девять месяцев — вместо весны 1925 г. он был назначен на конец года — на 18–31 декабря 1925 г.

В порядке той же подготовки осенью 1924 г. сторонник Зиновьева и Каменева — секретарь Московского комитета, секретарь ЦК и член его Оргбюро Зеленский был освобожден от этих должностей и послан секретарем Среднеазиатского бюро ЦК в Ташкент. На его место был назначен враг Зиновьева — Угланов. То же самое Сталин постарался сделать и в отношении партийного аппарата в Ленинграде, но это ему удалось только частично. Был снят близкий сотрудник Зиновьева — секретарь Ленинградского губкома партии Залуцкий, который открыто обвинил Сталина и Бухарина в «госкапиталистической» линии и говорил об опасности торжества термидора в стране. Он был заменен другим врагом Зиновьева — Комаровым. В обоих случаях Зиновьев и Каменев подчинились диктату аппарата ЦК, оформленному через сталинское большинство в ЦК. Несомненно, в связи с той же подготовкой к съезду находилось и постановление Политбюро ЦК предложить кандидату в члены Политбюро, преемнику Троцкого на посту председателя Реввоенсовета республики и наркомвоенмору — М. Фрунзе — ложиться на операцию, причем вопреки желанию больного. Фрунзе — легендарный полководец гражданской войны — был сторонником Зиновьева и Каменева. Сталин хотел поставить на его место своего личного друга — Ворошилова. Люди, знающие Сталина, боялись, что сталинские хирурги догадаются, чего от них ждет Сталин, и без большого шума освободят место Ворошилову. Как бы там ни было, Фрунзе умер на операционном столе, а Ворошилов стал военным министром. Партийная молва о «хирургическом» убийстве Сталиным опаснейшего для него человека в составе «Новой оппозиции» была настолько широко распространена, что советский писатель Борис Пильняк даже написал об этом повесть «Красное дерево», изданную за границей (хотя и с некоторым опозданием, Сталин расстрелял Пильняка в 1937 г.), а «Большая Советская Энциклопедия» вынуждена была отметить: «неудачная операция совершенно неожиданно унесла от нас Фрунзе» (БСЭ, т. 59, 1-ое изд., 1935, стр. 226).

Место, время и повестка дня XIV съезда были утверждены на пленуме ЦК 3-10 октября 1925 г. Впервые на этом пленуме, в нарушение традиций предыдущих двух съездов, политический отчет ЦК был поручен не Зиновьеву, а Сталину. Далее был решен вопрос о созыве съезда не в Ленинграде, как это постановил XIII съезд, а в Москве. Уже на этом пленуме ЦК стало ясно, что Сталин на этот раз решил окончательно покончить с претензией Зиновьева на лидерство в партии. Хотя на том же пленуме ЦК Каменев делал доклад о хозяйственной политике, а Зиновьев — о работе Коминтерна, тезисы Каменева не были утверждены, а доклад Зиновьева был принят лишь «к сведению» без всякого его одобрения («КПСС в рез.», часть II, 1933, стр. 146–147).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука