Прогулки с бесом. Том четвёртый (СИ)

- Нам ворота лишние, нечего за воротами прятать и прятаться, жалаем жить открытыми! - и пустили на дрова деревянную составляющую входного заграждения.

Пользоваться воротами новым обитателям было "не с руки" и для удобства наделали проломы, не предусмотренные строгим монастырским уставом. В самом-то деле, если нужно двигаться на запад - за каким хреном идти к центральным воротам, отмерять триста лишних сажень вдоль стены снаружи, когда можно сделать дыру в стене? Где логика? Чудаков, коим нужен запад, а они прутся на восток на Руси никогда не видели и впредь не увидят.

Ворота то, что закрывается и открывается, а если "воротина", или створка, висит на не совсем оторванных петлях это не ворота. Проломы в стенах, сделанные руками не отягощённых святостью "советских насельников", были не в пример удобнее. В северной стене были ворота, но звания "ворота" не заслуживали по причине ненужности и отсутствия упомянутых створок, или "воротин": сгорели в топках плит в первую зиму после вселения пролетариев в кельи.

Ворота без створов в северной стене средне воспитанные насельники (женщины) называли "Грязными", а мужская половина (в основе) проще нравом пользовалась истинным названием "сраные" Неприличное название ворота приобрели из-за дощатого сортира, сооружённого заботами новой власти. Сортир, избавленный от архитектурных излишеств, разделили дощатой перегородкой с тремя "посадочными" местами в каждой половине и с отдельной дверцей в отделение "М" и "Ж"

. Следует помянуть особенности необходимого санитарного сооружения: экономия материалов.

"Всё гениальное - просто" - строители формулы не знали, но поскольку истина о гениальности сидит в каждом из нас от рождения - созидатели сортира приладили к поверхности стены две боковые стенки, соорудили простой фасад, закрыли немудрёной крышей - и "почили на лаврах".

Выгребные ямы приёма отходов жизнедеятельности человеков отрыли под стеной с расчётом: вывоз "добра" производить без въезда на территорию обители. Ямы прикрыли крышками:

- "Чтобы никто не провалился..."

Вдоль стены направлением "восток-запад" проходила грунтовая дорога, но откуда и куда - за время проживания в монастыре так и не выяснил. Сегодня появилась догадка: "грунтовка родилась на основе предсказания:

"твоя роль в истории - быть "транспортной артерией" для вывоза отходов и ни для чего иного"!

С мужского отделения в перегородке были проковыряны отверстия для глаза с рисунками нижней, фронтальной части женского тела. Что изображали "полотна" - понимал, но письмена не поддавались по незнанию грамоты. Почему "художники" губили таланты в сортире - возвышенные вопросы такого свойства в головах шестилетних мальчиков не родятся.

Очистка "отхожего места" - так отец называл сортир, отставала от наполнения, "санузел" переполнялся до ненужного уровня, и содержимое кишок монастырских пролетариев растекалось по дороге за стеной. Что это была "техногенная катастрофа" - не знали, а говорили просто и понятно:

- "В говне утонули..." - монастырцы особо не переживали:

- "Добро-то, чать, своё"!

Зима выручала отвердением отходов жизнедеятельности и не позволяла дурно воздействовать на окружающую среду.

Летом, когда переполнение случалось в жару и при полном штиле, мстило и отыгрывалось за зимнее время и воздух над обителью по вредности превосходил газовые атаки Первой империалистической. Мать, атеистка по природе, почему-то говорила:

- "Хоть святых выноси..."

Когда невыносимая вонь достигала дальних улиц монастыря - тогда-то появлялся спаситель, благодетель и "отец родной": ассенизатор, пожилой человек с бочкой на колёсах и черпаком на длинной ручке. Экипаж перемещала лошадь преклонного возраста.

Человек, очищавший общественный туалет, по документам проходил в звании "ассенизатор", коего обитатели монастыря а именовали ироничным "золотарь", почитая звание "говночист" "некультурным".

Когда борец с нечистотами приступал к исполнению работы и черпаком, размером в половину стандартного ведра для воды в десять литров на длинной ручке черпал сортирную благодать с последующим сливом в бочку - сознательная, ценящая труд половина насельников признавала действия золотаря подвигом, но другая, несознательная, уходила в "оппозицию" и факт спасение от говна объявляла "вредительством":

- "Правильно сказано: "не тронь говно - вонять не будет"! - вонь в окрестностях монастыря становилась нестерпимой, поражала всё и всех в радиусе пятисот метров и в безветренную погоду держалась сутки.

Обитатели лишний раз убеждались в истинности собственных поговорок "кого не следует трогать...".

Пока "золотарь" зарабатывал тяжким и неблагодарным трудом пропитание - лошадь стойко и безразлично переносила пытку, сопряжённую с профессией хозяина, отдыхала, жевала сено и немалые объёмы выделяющегося сероводорода не портили лошадиный аппетит.