Прогулки по чужим ночам

– Боже мой, какой пафос! Только мне теперь все это до лампочки. Так что уходи из моей жизни туда, откуда пришел, и больше не возвращайся. Ты мне неприятен.

Ну, назовите меня злопамятной.

– Лиза, прошу тебя!

Его черные глаза смотрят так призывно… Если бы он сказал мне это несколько лет назад, счастливее меня не было бы на земле человека, а теперь… Все перегорело, я просто усталая и безразличная ко всему развалина, разменявшая четвертый десяток. Что они все от меня хотят? Господи, а еще и зима впереди!

– Иди, Стас. Ты знаешь, что я почувствовала, когда ты сказал, что женишься на Татьяне? Я сначала даже не поняла, о чем ты говоришь. А после ваша свадьба, ее счастливое лицо, ты рядом с ней.

А потом я четыре года сидела с ней в одной аудитории, мы даже здоровались, и она имела наглость одалживать у меня конспекты… Ей словно удовольствие доставляло постоянно мелькать у меня перед глазами. Что я чувствовала, ты знаешь? А каково мне было по ночам? Я представляла себе, что в эту самую минуту ты занимаешься с ней любовью и шепчешь ей то, что когда-то говорил мне? Так как мне было, Стасик?

– Но ты… Ты восприняла все очень спокойно.

– Спокойно? А что я должна была делать? Биться в истерике, чтобы меня все жалели, а за глаза злорадствовали? Я должна была еще и этим себя унизить, словно не хватало мне того унижения, которому ты меня подверг своим предательством! Ты не знал меня никогда, не знал, что я чувствую, да тебя это и не интересовало. Но будь уверен: с тех пор я уже ничего не чувствую. Все перегорело, я запретила себе чувствовать. Я теперь не умею ни любить, ни ненавидеть, ни даже презирать, мне все равно. Жизнь зачем-то идет, и я доживу ее как есть.

– Лиза, послушай…

– Я устала, Стас. Ты иди, пожалуйста.

Наши глаза встречаются, и он отступает. Может, хоть сейчас он что-то поймет?

– Лиза… это не твои глаза.

– Теперь – мои.

– Послушай, ты больна. Давай поедем ко мне, ты отдохнешь, придешь в себя, я приглашу хорошего врача, он осмотрит тебя… ты совершенно истощена.

Он говорит это скороговоркой, может быть, боится, что я буду его перебивать, но я просто обхожу его и иду своей дорогой – на выход. Прогулка испорчена. Вот непруха! Приспичило же ему выяснять отношения именно сейчас! Той Лизы давно нет – она исчезла, умерла, от горя или от ветрянки, неважно… неужели это так трудно понять?

– Я жду вас. – Остапов поднимается со скамьи. – Отвезу вас домой, не возражаете? Где ваш приятель, почему не помогает вам?

– Рыжий на дежурстве, а я вполне способна позаботиться о себе, и он это знает, как никто другой.

– Садитесь в машину, женщина не должна быть такой упрямой. У вас хоть иногда бывает хорошее настроение?

– Не понимаю, чего вы от меня хотите?

– Вы никогда не улыбаетесь.

– Иногда я даже смеюсь. Но сегодня мне как-то нехорошо… наверное, из-за погоды.

Я сажусь в салон разбитого белого «Москвича». Этот хлам пора выбросить на свалку, но, как ни странно, он исправно едет. Правда, в салоне воняет бензином, замасленными тряпками и табаком, но расстояние, отделяющее меня от дома, понемногу сокращается. Я почему-то страшно устала и хочу спать. Хорошо, что мне дали на работе два дня отпуска.

– Я собрал на вас досье. – Остапов искоса смотрит на меня. – И там оказалось много интересного. У вас удивительная судьба!

– Я все о себе знаю, капитан.

– Меня зовут Алексей. Давайте оставим пока официоз, это ни к чему.

– Я не собираюсь заводить с вами неофициальные отношения. И не надо пересказывать мою биографию, я в ней ориентируюсь не хуже вас.

– Думаю, что лучше, – он как-то странно смотрит на меня. – А знаете ли вы, что ваш бывший любовник Стас Дорохов – один из местных криминальных авторитетов? Известно ли вам, что он подозревается в…

– Мне это неинтересно, я не имею к нему никакого отношения уже много лет.

– Ладно. Но мы к этому еще вернемся. И я теперь знаю, за что вы так предвзято относитесь ко мне. Я узнал о вашем друге из Березани, выяснил, что с ним случилось.

– Я тоже это знаю.

– Я понимаю ваши чувства и признаю, что такое бывает. В последние годы даже слишком часто, к сожалению… А известно ли вам, что те двое, убившие вашего приятеля, через год умерли? И вот ведь какое совпадение: погибли так же, как и ваш друг! То есть кто-то забил их до смерти, причем в одну ночь. Убийц так и не нашли.

– Я в курсе. И мне их не жаль.

– Еще бы вам не знать… Вас и ваших друзей допрашивали в связи с этими убийствами. И вам бы не удалось избежать наказания, если бы не показания гражданки Петровой. Это вам известно? И ей поверили, потому что у нее не было никаких оснований выгораживать именно вас, Элиза, – в документах интерната зафиксировано, что ваши с ней отношения всегда были откровенно враждебными, долгие годы.

– Зачем вы мне рассказываете все это? Я в курсе.

Танька не выдала нас. Она смотрела мне в глаза – и врала на очной ставке, она ненавидела меня – и вынуждена была врать следователю, и от этого еще больше ненавидела, но она нас не выдала.

– Я хочу разобраться в этой темной истории.

– Я не убивала Сашку и никого не нанимала для этого.