Прогулка заграницей

— Нтъ, я не о ремесл спрашиваю. Какого религіознаго общества онъ состоитъ членомъ?

— А, я и не понялъ васъ сразу-то. Онъ свободный каменьщикъ.

— Да нтъ, вы опять меня не поняли. Я хочу знать, къ какой онъ принадлежитъ церкви?

— Ну, такъ бы и говорили! А то и не поймешь васъ. Къ какой церкви принадлежитъ онъ? Да вотъ ужь сорокъ лтъ онъ извстенъ, какъ самый ревностный баптистъ. Во всей общин нтъ лучшаго баптиста. Да, всякій вамъ скажетъ, что мой отецъ хорошій человкъ. А если кто и скажетъ противное, то ужь во всякомъ случа, не въ моемъ присутствіи.

— А вы сами какой религіи?

— Мн кажется, хозяинъ, что если человкъ помогаетъ своему ближнему въ несчастьи, не ругается, не длаетъ подлостей и не пишетъ имени своего Спасителя съ маленькой буквы, то и довольно — онъ будетъ спасенъ не хуже, какъ если бы принадлежалъ къ любой церкви.

— Ну, а если онъ пишетъ это имя съ маленькой буквы, тогда что?

— Если онъ длаетъ это съ намреніемъ, то не будетъ имть счастья, онъ не долженъ имть счастья, я твердо увренъ въ этомъ.

— Какъ ваше имя?

— Никодимъ Деджъ.

— Я думаю, что мы васъ примемъ, Никодимъ. Во всякомъ случа оставайтесь на пробу.

— Ну, и ладно.

— Когда же вы начнете?

— Да сейчасъ.

Такимъ образомъ, не прошло и десяти минутъ съ момента появленія этого чудовища, какъ оно уже вошло въ составъ нашей редакціи и, снявши сюртукъ, трудилось наравн съ нами.

За нашимъ домомъ находился заброшенный садъ, съ дорожками, густо заросшими цвтущимъ репейникомъ и его обычнымъ пріятелемъ — стройнымъ подсолнечникомъ. Какъ разъ среди этого запущеннаго и унылаго уголка стоялъ маленькій ветхій срубъ въ одно окошко и безъ потолка, что-то врод давно покинутой коптильни. Вотъ эту-то уединенную и мрачную берлогу Никодимъ и избралъ себ въ качеств спальни.

Мстные остряки обрли въ лиц Никодима истинное сокровище и уже заране предвкушали наслажденіе, которое онъ долженъ былъ имъ доставить своею простоватостью и необычайной доврчивостью. Георгу Джонсу принадлежитъ честь первой штуки, сыгранной надъ Никодимомъ; онъ далъ ему сигару, начиненную растертымъ порохомъ и подмигнулъ компаніи, чтобы она не расходилась; сигару взорвало и опалило Никодиму вс брови и рсницы.

— Я нахожу, что этотъ сортъ сигаръ опасенъ, — сказалъ онъ совершенно спокойно, и, казалось, не подозрвалъ ничего. Но на слдующій же день вечеромъ онъ подстерегъ Георга и вылилъ на него цлое ведро какъ ледъ холодной воды.

Въ другой разъ Томъ Макъ Эльрой завязалъ узлами платье Никодима, пока тотъ купался. Въ отплату Никодимъ изъ одежды Тома устроилъ что-то врод потшныхъ огней.

Спустя день или два надъ Никодимомъ подшутили въ третій разъ. Дло было въ воскресенье вечеромъ, и ему пришлось прогуляться по всей деревенской церкви съ афишей, разукрашенной звздами и пришпиленной булавкою къ спин.

Всю слдующую ночь шутникъ провелъ въ погреб покинутаго дома, причемъ Никодимъ просидлъ на дверк этого погреба до самаго ранняго завтрака и покинулъ свой постъ вполн увренный, что плнникъ имлъ въ своемъ распоряженій достаточно времени, чтобы убдиться, что всякое прегршеніе влечетъ за собой суровое наказаніе. Надо прибавить, что погребъ на два фута былъ залитъ вонючей водой, а на дн лежалъ слой жидкой грязи глубиною около 6-ти дюймовъ.

Но пора возвратиться къ моему разсказу. Какъ я сказалъ, малый этотъ вспомнился мн, благодаря тому, что разговоръ зашелъ у насъ о скелетахъ и это напомнило мн слдующее происшествіе съ Никодимомъ. Результаты описанныхъ выше исторій заставили нашихъ шутниковъ призадуматься и сознаться, что вс ихъ усилія подшутить надъ простофилею «стараго Шельби» особаго успха не имли; вмст съ тмъ и дальнйшія попытки сдлались боле рдкими и осторожными. На выручку имъ явился нашъ молодой докторъ, предложеніе котораго испугать на смерть Никодима было встрчено всеобщимъ восторгомъ и одобреніемъ. Планъ доктора состоялъ въ слдующемъ: у него былъ прекрасный, новый скелетъ, скелетъ недавно умершей единственной мстной знаменитости, пьяницы Джимми Финна; скелетъ этотъ былъ купленъ докторомъ на весьма оживленномъ аукціон за 50 долларовъ отъ самого Джимми, въ то время, когда этотъ послдній, сильно больной, лежалъ на кожевенномъ завод послднія четыре недли передъ смертью. Пятьдесятъ долларовъ ушли цликомъ на покупку виски, и значительно ускорили превращеніе Джимми Финна въ скелетъ. И вотъ, докторъ предложилъ положить этотъ скелетъ Никодиму на кровать!