Прогулка заграницей

Досада моя перешла въ ярость. Я кончилъ тмъ, чмъ всегда кончаютъ и кончали въ данномъ положеніи вс люди, начиная съ Адама, словомъ, я ршилъ прогнать проклятую мышь, запустивъ въ нее, чмъ попало. Спустивъ руку къ полу, я нащупалъ свои дорожные башмаки; свъ на постели, я сталъ прислушиваться, чтобы точне опредлить направленіе, откуда шли звуки. Но сдлать этого я не могъ, звукъ былъ такъ же неуловимъ, какъ и голосъ сверчка, котораго тамъ-то именно и не оказывается, откуда слышится его голосъ и гд наврняка разсчитываешь поймать это.

Наконецъ, я со злости изо всей силы швырнулъ башмакомъ на удачу. Башмакъ ударился въ стну какъ разъ надъ Гаррисомъ и затмъ свалился ему на голову; я никакъ не предполагалъ, что могу забросить башмакъ такъ далеко. Гаррисъ проснулся, чему я сначала очень обрадовался, пока не увидлъ, что онъ нисколько не разсердился; это было весьма непріятно. Гаррисъ скоро опять заснулъ, вслдъ затмъ принялась и мышь за прерванное занятіе. Мною овладлъ вторичный приступъ ярости и, какъ мн ни жаль было вторично будить Гарриса, но грызня такъ сильно тревожила меня, что пришлось запустить и другимъ башмакомъ. На этотъ разъ я попалъ въ одно изъ двухъ находившихся въ комнат зеркалъ и разбилъ его; само собою разумется, что мн посчастливилось угодить въ самое большое. Гаррисъ проснулся, но опять не выразилъ своего неудовольствія, что разсердило меня еще больше. Я ршилъ, что лучше перенесу какія угодно муки, но въ третій разъ его уже не потревожу.

Мышь тмъ временемъ замолкла, и я началъ уже было забываться сномъ, какъ вдругъ забили часы; я считалъ, пока они не кончили, а затмъ задремалъ вновь, но начали бить другіе часы; я считалъ и эти удары. Наконецъ, послышались нжные, мелодическіе звуки, издаваемые изъ трубъ ангелами, стоящими на часахъ городской ратуши. Никогда раньше я не слыхалъ ничего боле пріятнаго, таинственнаго и привлекательнаго, но когда оба протрубили цлыхъ четверть часа, то мн подумалось, что это уже слишкомъ. Словомъ, всякій разъ, какъ только я начиналъ засыпать, меня пробуждалъ какой-нибудь новый шумъ. И всякій разъ, какъ я просыпался, я не находилъ своего одяла и былъ принужденъ нагибаться и шарить по полу въ поискахъ за нимъ.

Наконецъ, сонъ оставилъ меня, и я убдился, что разгулялся окончательно и безнадежно. Притомъ еще меня трясла лихорадка и ужасно хотлось пить. Быть можетъ, я долго еще мучился бы подобнымъ образомъ, если бы мн не пришло въ голову, что гораздо лучше будетъ одться и выйти на свжій воздухъ въ паркъ, умыться тамъ у фонтана и съ трубкою въ зубахъ подождать, пока не пройдетъ эта ночь.

Я не сомнвался, что сумю одться и въ темнот, не разбудивъ Гарриса. Правда, сапоги свои я разбросалъ въ погон за мышью, но въ такую теплую лтнюю ночь годятся и туфли. И вотъ я осторожно поднялся съ постели и началъ разыскивать свою одежду. Одинъ носокъ я уже нашелъ, но вс усилія разыскать другой были напрасны. Однако же, найти его было необходимо, и вотъ, осторожно, на рукахъ и колняхъ, съ одною ногою, обутою въ туфлю, а другую туфлю держа въ рук, поползъ я по полу и началъ осторожно шарить руками, но съ тмъ же успхомъ. Расширивъ кругъ своихъ дйствій, я настойчиво продолжалъ поиски, но какъ трещалъ полъ при каждомъ давленіи на него моего колна! что за шумъ поднимался всякій разъ, какъ мн случалось натолкнуться на какой-нибудь предметъ. Тогда я пріостанавливался и задерживалъ дыханіе, пока не удостоврялся, что Гаррисъ спитъ, затмъ ползъ дале. Я шарилъ повсюду, но носокъ не находился; единственно, что попадалось мн подъ руку — это мебель. Насколько я могъ вспомнить, въ комнат, когда я ложился спать, мебели было совсмъ не такъ много; теперь же комната просто кишла мебелью, особенно стульями, которые то и дло попадались мн; ужь не поселилась ли здсь за время моего сна еще пара-другая семействъ? Къ довершенію всего, я не просто наталкивался на эти проклятые стулья, нтъ — всякій разъ я со всей силы стукался о нихъ своей головой. Моя ярость все росла и росла, и не мало проклятій сорвалось у меня съ губъ, пока я ползалъ такимъ образомъ по полу.

Наконецъ, въ припадк безсильной злобы я ршился идти безъ носка; поднявшись на ноги, я направился прямо къ двери, какъ вдругъ передо мною неожиданно предстало мое собственное изображеніе, тускло отразившееся въ неразбитомъ еще зеркал. На мгновеніе у меня захватило духъ; когда я пришелъ въ себя отъ неожиданности и сообразилъ, что въ довершеніе всего я умудрился еще заблудиться и положительно не въ состояніи оріентироваться, то ярость моя дошла до такой степени, что для успокоенія мн пришлось посидть немного на полу. Если бы въ комнат было всего одно зеркало, то оно, вроятно, помогло бы мн оріентироваться, но ихъ была пара, что было также скверно, какъ если бы ихъ была цлая тысяча; къ тому же зеркала находились у противоположныхъ стнъ комнаты. Конечно, я могъ бы руководствоваться окнами, которыя представлялись мн неясными, туманными пятнами; но дло въ томъ, что я до того смшался, что видлъ ихъ совсмъ не тамъ, гд они были въ дйствительности, и только путался еще больше.