Прогулка [СИ]

Кира скинула капюшон, шла медленно, все дальше от голосов и смеха, к обрыву, дышала, щурясь на синюю морскую воду. Поскальзываясь на размокшей глине, хваталась руками за ветки, подставляя солнцу лицо. Солнце грело. Будто и правда, сверху на зимние берега упало лето, болтая босыми ногами, и казалось, зиме вовсе конец.

Совсем усталая, она выбралась из гущи деревьев в самом дальнем углу парка, где щебенчатая дорога, вильнув поверху, уходила вниз, к лодочным гаражам. Счистила глину с подошв и с удовольствием зашагала по дороге к дальнему шоссе, хрустя влажной щебенкой, как сахаром. Коса растрепалась и Кира запихала ее в скинутый капюшон, заправила за уши прядки волос.

Белая машина догнала ее на повороте. Где — совсем никого. Кира встала на обочине, пропуская и сперва не поняв, что это жигуленок Вадима. А тот, проехав метров двадцать, остановился, поджидая ее.

Каждый шаг к распахнутой дверце совпадал с медленным и тяжелым стуком сердца. И после каждого шага оно проваливалось в сапожки, к подошвам, сразу же снова взлетая к горлу. Она успела сперва оглядеться, потому что он говорил — нам ничего нельзя, Кира, я ведь твой учитель, но вокруг был только снег, солнце, черные ветки и зеленые почки. А еще синее небо с белыми облачными полосами. Никто не мешал ей решиться, и решение с каждым шагом становилось крепче. Все, что захочет, мерно повторяли шаги. Все. Все. Все. Что захочет. Он.

Она села на переднее сиденье молча, улыбнулась его улыбке, и спохватясь, немного покраснела, вытряхивая косу из капюшона и пытаясь привести ее в порядок.

— Куда едем, королева Кира? — он плавно тронул машину с места и в минуту они оказались на близком перекрестке, не доехав к шоссе.

— Все равно, — Кира оставила волосы, поправила сумку и сложила руки на коленях, — здравствуйте. Вадим Михайлович.

— Тогда — из города. Кататься. Хочешь?

— Да.

Ехали молча, он взглядывал на нее, и она послушно улыбалась его улыбке. Дорога виляла, оставляя позади парк и ненужное городское шоссе, а впереди расстилались поля, рыжие с белым, и россыпью на них домики дач и дальней деревни.

— Ты должна придумать мне имя.

— Что?

Он засмеялся, прибавив скорости. Машину тряхнуло.

— Ты не можешь называть меня по имени-отчеству, когда мы одни. Лучше, чтоб было совсем наше имя, никому неизвестное. Понимаешь?

— Да. Только я не умею. Ну…

Она хотела сказать, что не имеет права, вдруг ему не понравится. В своих мечтах она называла его просто Вадим, никаких уменьшительных, или ласкательных прозвищ, хватало ей Хелькиных «цыпочек» и Ленкиных «Кобадзей». Но побоялась, не сумеет объяснить, промолчать было проще.

— Мичи, — сказал Вадим, а машина свернула на узкий проселок, скрытый беспорядком голых ветвей, — мой отец работал в Японии, приехал, когда я родился, дал мне второе имя, потому что хотел оберечь от всяких бед. Мичи значит — «тропа». Хочешь, Кира, это имя будет только твоим? Его никто не знает, сейчас.

— Хочу.

Она снова молчала, мысленно повторяя новое, пробуя его языком. И ей нравилось. Да понравилось бы любое, если его сказал Вадим, но это — красивое. И интересное. А главное, он подарил его ей, чтоб было для них обоих.

— Скажи.

— Что?

Он остановил машину на крошечной полянке. Мотор умолк и сверху, с боков, издалека и совсем рядом заорали скворцы, взахлеб тараторя свои металлические трели.

— Скажи имя, чтоб я знал, ты его приняла. И не стесняешься.

Она и правда, ужасно стеснялась. Наверное, если бы поцеловал, обнимая и позволив спрятать лицо на плече, было бы проще. Но он сидел неподвижно, смотрел, ободряя спокойным уверенным взглядом.

— Мичи, — сказала Кира, как бросаясь в воду, ведь ждет и попросил, а она решила — все, что он захочет, — Мичи. Тропа.

— Мы по ней будем идти вместе. Согласна? Только вдвоем.

Кира молча кивнула. У нее пересохло горло. Ведь не зря привез, сюда, в совсем тайное место. Наверняка, сейчас поцелует. Ее.

Но Вадим кивнул в ответ. Руки снова легли на волнистый пластик руля.

— Я хочу, чтоб ты знала. Никто не встанет между нами. Поняла? Кира и Мичи. Вместе. Но пока, ты и я, мы должны подождать. Ты сможешь?

Сможет ли она? После того, что сказал! Тысячу лет, могла бы ответить ему Кира, две, три тысячи.

— Да. Мичи. Я смогу.

— Вот и славно. Поехали пить кофе. Тебя мама не будет искать?

— Мне до девяти можно, сегодня.

— Гуляем, королева Кира!

18.06.16

Пока он говорил, смеясь и посматривая на нее, она больше молчала, улыбалась немного стесненно. Мельком жалела, что на прогулке не расплела косу, но волосы такие длинные, будут лежать на капюшоне пальто растрепанными патлами. И пальто. Такое дурацкое. Но он снова смеялся, уверенно ведя машину, иногда поднимал руку, чтобы показать то поселок вдалеке, то старое дерево на повороте. И она забыла про эти мысли, поглощенная восхищением.

— Там, за фермой, видишь, холм? За ним грязевые вулканы. Это название такое — вулканы, на самом деле в ложбинах лежат озера жидкой глубинной грязи, она гладкая, как растопленный шоколад. Не была там?

— Нет, — она собралась пожалеть, что не была, но он продолжал говорить.