Прогулка [СИ]

— Вы понимаете, надеюсь, что я вас не кадрю. Таким вот неоригинальным способом.

Рыба и правда, была очень вкусна, дольки помидоров резко пахли жарой и томатным соком, вино мягко кружило голову.

— Тогда расскажите мне, как вы снимаете. Это нормальная тема для вечерней беседы?

Кира пожала плечами. Слишком общий вопрос. На такие хорошо отвечать, читая заранее приготовленную лекцию, заглядывая в листочек. И Пеший, кажется, понял.

— Например, о страхе. Вы не захотели. Но если бы стали снимать, как делали бы это? Куда отправились? С чего начали?

— С воспоминаний, — медленно сказала Кира, ничем не рискуя, — они ведь есть у всех, так? Неважно, случилось что-то или могло случиться, но страхи были, они реальны. Я бы перебрала воспоминания, примеряя их на тот мир, который существует вокруг сейчас. Вы сказали — кусочки мозаики. Я тоже часто примеряю свои кусочки, и когда они совпадают с пустотами, получается нечто. Пример? Хорошо. Вот вам пример…

Она огляделась. Внизу кто-то тихо разговаривал, издалека слышалась музыка. Прилетал ветер, шевеля волосы и заставляя пламя свечи метаться внутри стекла.

— Представьте, что вам нужно спуститься. Отсюда. А не дают. Или нельзя. Вы еще не верите до конца, но постепенно понимаете, что не можете ничего изменить. И тогда предметы вокруг вас, эти вот, такие мирные, красивые, начнут меняться. Говорить. Свеча расскажет, что скоро погаснет, видите, огарок совсем маленький? Виноград слишком тонкий, не выдержит вашего веса, а листья его не спасут от дневного зноя. Мир схлопнется до размеров этой террасы. Пусть даже до размеров этажа, ну что там, за стеклом двери? Пара комнат, душ, кухня и холл с телевизором. И запечатанная лестница. На ней нет замка и нет досок накрест. Потому что запрет не в этой реальности, он в вашем воображении. Нет, просто — в вашей голове. А если в голове, то мир продолжает сужаться, потому что вы не полезете по винограду вниз — запрет. И не станете кричать туда, бросая стулья. Запрет. Неважно, кто и почему сотворил его изначально, главное, вы сами ввели в реальность всего один элемент. И все изменилось.

Она отпила вина и поставила стакан на мрамор. Остатки. Бутылка почти выпита, а больше нет ни воды, ни вина, да и это неважно, главное, что мир там, внизу и вокруг, ждет, а ты сидишь беспомощно, запертый запретом.

— Осталось лишь снять, — закончила она, улыбаясь, — бутылку с темным вином, свечу, звезды в листьях. И в снятом будет видно, то, о чем я сейчас говорила.

Ниже их и дальше прокричала сова, тоскующим воплем, будто ужаснулась неснятым картинкам.

— Я понимаю, почему вы не захотели снять настоящий страх, — раздумчиво сказал Пеший, вертя стакан в пальцах, — если вы так запросто делаете это, так мимоходом, для примера… То вы его сделаете совсем реальным, да? Совершенно настоящим. Как бы исполните.

— Вы меня прямо в колдунью какую превратили.

— Какая разница, как назвать. Главное, что вы умеете это. Не зря меня разбудили.

— Что? Извините. Олег. Что вы сказали?

— А что я сказал? — удивился собеседник, — какая разница, как вас называть…

— Нет. Вы сказали насчет «не зря».

— Да? Простите, я что-то задумался. Не помню. И мне это не нравится, — мрачно признался он, — я же сказал, что-то странное со мной происходит. Если вы. И я.

04.07.16

Два июня незаметно и медленно сходились в одно. Вот виноград, думала Кира, прихлебывая вино и беря из вазы персик, сколько он рос, чтобы добраться до третьего этажа, в том июне наверняка он был еще маленьким. Ребенком почти. Лоза не такая уж толстая, не столетняя. Но есть вокруг вещи, которые не успели измениться. Для них два июня, разделенные тремя десятками лет, почти одно. Быстрое время человека отлично от времени старых деревьев, гор вокруг, и даже от времени построенных людьми домов.

— Вы меня слушаете? — Олег засмеялся, откидываясь на спинку стула, — странный у нас получается разговор. То вы улетаете куда-то, то я переспрашиваю, будто оглох временно. Это похоже на помехи. Как в телефоне бывают.

— Слушаю, да, — немного слукавила Кира, но тоже смеясь, тут же призналась, — вы правы, иногда улетаю. Такое вот место.

— Спать не хотите? Вы грозились уйти со мной в ночь. А штатив таскать не придется, мы поедем на машине. Повыше в горы.

Тарелки уже были пусты, и бутылка опустела. Кира кивнула, поднимаясь, с персиком в руке.

— Тогда я соберусь.

— Я подожду у ворот.