Прогрессор

Пробуждение выдалось неприятным: во рту сухо, как в пустыне Сахара. Язык практически прилип к небу, сглотнув, с трудом попросил воды. Санчо, дежуривший около меня, протянул пиалу с водой. Только после третьей опустошенной посудины почувствовал, что могу мыслить и говорить.

— Где Бер? — оглядевшись, не увидел своего командира в помещении. Спать меня оставили в юрте-хижине Александрова.

— Ха (снаружи, занимается воинами), — коротко отозвался Санчо, протягивая мне кусок обжаренного мяса на самодельном шампуре. При виде еды, мгновенно начались позывы к рвоте.

— Дай воды, — выпил еще одну пиалу, чувствуя, как в пустом желудке булькает жидкость.

— Пошли наружу, Санчо, — загостились мы здесь. — Выйдя на свет, зажмурился: яркое солнце больно ударило по глазам. Проморгавшись, увидел Александрова, идущего вместе с дочерью со стороны опушки. Теперь, после его просьб относительно Сед, девушка мне показалась еще симпатичнее.

— Как спали, Максим Сергеевич? — эти внезапные переходы профессора с панибратского на уважительное отношение сбивали с толку.

— Нормально, — буркнул я, злясь, что старик выглядит куда свежее меня. А ведь ему уже больше восьмидесяти, и пил он не меньше моего. Меня мутит от вчерашней попойки, а он свеж как огурчик.

— Мы вчера о многом не успели поговорить. Какие планы на сегодня, Максим? — Александров смотрел пытливым взглядом. Меня подмывало сказать, что единственный план, это убраться подальше от него, но сдержался.

— По готовности корабля выйдем в море, хочу добраться до Гибралтара и вернуться домой, — каждое слово давалось с трудом.

— А свадьба? — обиженно встряла в разговор Сед, скорчив недовольное лицо.

— Загс закрыт, — я неудачно отшутился, но, заметив, как помрачнели лица отца и дочери, исправился: — Свадьбу сыграем на Кипре.

— Первичная церемония желательно здесь, чтобы Нака увидели, что мы не просто становимся одним племенем. И еще, Максим, есть предложение, — ученый сделал паузу, — ты оставь здесь десяток своих воинов, а с собой возьми воинов Нака. Оставшиеся здесь воины смогут обучить Нака разговорному русскому, я просто поражен их знанием языка, — польстил мне Александров.

— Не русского, а языка Русов, — автоматически исправил собеседника.

— Ну да, — не споря согласился Александров. — Вы здесь поворкуйте, молодые, а я подготовлюсь к церемонии бракосочетания, — с этими словами он поспешно удалился в сторону своей хижины. Несколько минут мы молчали, пока Сед не спросила:

— Жалеешь, что нашел нас? Я же вижу, что у тебя нет желания жениться.

— Нет, Сед, дело не в тебе. Ты очень красивая девушка, — начал объяснять, но Сед перебила:

— Я не буду тебе навязываться, можем сделать видимость, что мы муж и жена, чтобы не расстраивать отца. Последние годы он только и думал, куда меня пристроить, поэтому я и согласилась, хотя ты мне глубоко несимпатичен, — с этими словами девушка ушла к отцу, улыбающемуся нам издалека.

«Вот тебе, бабушка и Юрьев день», — я уже привык считать себя первым красавцем на планете, а здесь такое. «Тоже мне, мисс Вселенная», — пробормотал себе под нос, направляясь к Тиландеру и Беру.

Церемония бракосочетания состоялась после обеда, и скопировал ее профессор со старославянских обычаев. Горел большой костер, к которому с одной стороны Александров подвел свою дочь. Трижды, взявшись за руки, мы с Сед обошли вокруг костра, под монотонный бубнеж профессора:

— Пусть огонь-батюшка очистит скверну между мужем и женой и убережет их от врагов и недостойных людей.

Затем куском ткани Александров связал наши руки в районе запястья и заставил трижды поцеловаться. Нака и Русы с изумлением взирали на такое представление. В нашем племени браки заключались куда проще, а Нака, вероятно, тоже впервые видели такую церемонию. Заключительным актом стал прыжок через костер. Увидев пламя, я засомневался, что Сед под силу прыгнуть через него. Но девушка оказалась очень подготовленной к такому: легко перемахнула через костер, сверкнув загорелыми бедрами.

— Объявляю вас мужем и женой, — торжественно провозгласил Александров, переводя свои слова на язык Нака. Те взорвались радостными криками, а после моего кивка Русы перекричали их как по силе, так и по организованности троекратным «Ура».

До поздней ночи два племени, объединившиеся благодаря этому браку, ели и веселились, не забыв про дозорных. Когда наступила ночь, под радостные крики собравшихся новобрачных отправили в юрту-избу стоявшую немного на отшибе. «Номер молодоженов», — промелькнуло в голове. Сегодня я снова пил, но очень умеренно. Когда, сбросив с себя одежду, обернулся к жене, увидел, что та раскладывает себе шкуру в дальнем углу юрты.

— Сед, иди ко мне, — девушка вывернулась из объятий:

— У нас все не по-настоящему, просто не хочу расстраивать отца.

— Иди сюда, — дернул ее за руку, прижимая к груди.

— Отпусти, — с ненавистью прошипела девушка, и в следующую секунду почувствовал, как что-то острое уткнулось в горло. — Дернешься, горло перережу.

Глава 9. Гибралтар