Программа

 - И потом, однажды, – начинаю я снова, - я нашла мать в комнате Брейди, она была занята тем, что паковала его одежду, и я сорвалась. Я не могла вынести мысль о его одежде в ящике в таком же, в каком был и он. Я сказала ей, что ненавижу ее.

Я опускаю голову.

 - Я не горжусь этим и мне было нужно время, чтобы погоревать. А они не позволяли мне горевать! На следующий день я нашла брошюру Программы рядом с телефоном. И я поняла, что не могу позволить, чтобы они видели, как я плачу. И я поняла, что мне нужно поговорить с Джеймсом, потому что Брейди сказал нам заботиться друг о друге.

В школе меня замучили беседами, лечением, наблюдением. Я чувствовала себя так одиноко, что думала, что, может, заболеваю. Но в конце недели я вышла из класса и увидела, что у шкафчиков стоит Джеймс, как будто он ждал тут все это время. И я поняла, как сильно я скучала по нему. Он не колебался, когда увидел меня. Он побежал прямо по коридору и крепко обнял меня и прижал к себе. Я хотела плакать, но не могла.

 - Есть здоровые формы выражения эмоций, - говорит доктор Уоррен, - ты бы могла поговорить с психологами.

Я смотрю на нее, не понимаю, может, она шутит, может, она не знает, на какие крайности идет внешний мир, чтобы попытаться «защитить» нас.

 - Верьте, во что хотите, - говорю я ей, - но обработчики искали любую зацепку, чтобы пометить нас. Все, что мы чувствовали давление с их стороны.

Я отворачиваюсь, снова вспоминаю, как я была рада, увидев, что Джеймс в порядке.

 - В тот день он довез меня до дома. И на следующий. Мы начали чувствовать, что только когда мы были вместе, мы были нормальными. Мы прятали друг друга там, где бы мы могли поплакать, и никто бы нас не увидел. Проходили недели, и мы начали говорить о других вещах. О том, чтобы уехать из города, только вдвоем. О том, чтобы быть вместе вечно.

Меня переполняют чувства, когда я вспоминаю наш первый раз, как я была напугана. Мы отдыхали на природе, сидели на одеяле рядом с жарким костром. Я была так влюблена в него.

Теперь я закрываю глаза и думаю о том, как Джеймс целовал меня, о его теплых губах. О нежном прикосновении его рук.

Скоро он стал страстно целовать меня, казалось, он хотел меня больше, чем когда-либо.

Его колено переместилось мне между ног, и я сняла ему через голову футболку, когда он, задыхаясь, остановился.

 - Подожди, - сказал он, - мы не должны.

Его голубые глаза были широко открыты, полны желания. Страсти. Я уложила его на землю и снова его поцеловала, расстегивая его ремень, даже когда он и повторил, что мы не должны этого делать. Он принес презерватив, из чего я поняла, что он, по крайней мере, предполагал, что это может случиться. И мы использовали его, так же, как и в каждый следующий раз.

Я открываю глаза и вижу, что доктор Уоррен ждет продолжения. Я бы хотела ничего ей не рассказывать, но я просто не могу остановиться. Ненавижу, что не могу остановиться, потому что знаю, что это значит. Она собирается украсть у меня этот момент, и мысль об этом невыносима.

 - В ту ночь мы с Джеймсом впервые занимались любовью, – говорю я, - но дело было не в гормонах. Это было безнадежно печально, даже немного болезненно. А потом это было красиво и обнадеживающе. Это было обещание, которое мы дали друг другу, что мы будем защищать друг друга. Заботиться друг о друге.

 - Джеймс сказал мне, что любит меня, и что не позволит, чтобы со мной что-то случилось. Я обещала то же самое, - я задыхаюсь от этих слов. – Но я солгала. Я не защитила его. Я так старалась, но я не была достаточно сильной. Они пришли и забрали его. И теперь он меня больше не любит.

Я закрываю лицо и начинаю рыдать, поняв, как больно быть живой. Как я не хочу жить с этой потерей.

 - У меня ничего нет, - говорю я сквозь пальцы, - теперь я совсем одна.

 - Ты не одна, - говорит доктор Уоррен. – Я не говорю, что Джеймс – плохой. И Брейди, и Миллер, и Лейси. Но они  причина, по которой ты здесь. Они были заражены, Слоан. Они заразили тебя. А теперь тебе нужно поправиться. Как с раковой опухолью, мы должны вырезать то, из-за чего тебе плохо.

Я смотрю на нее, все еще ненавижу ее, но теперь, когда в груди такая сильная боль, может, чуть меньше.

 - Вот, - она дает мне желтую таблетку. – Возьми ее. Придай себе сил, дорогая. Это все исправит.

Я рассматриваю ее предложение. Потом думаю об отвратительных губах Роджера на моих губах. Думаю о том, что его пурпурная таблетка позволит мне сохранить часть воспоминаний. Так что вместо этого я смотрю на доктора Уоррен и говорю:

 - Иди к черту.

И потом кто-то хватает меня, и я чувствую укол в руку.

Часть 2. Глава 9

- Слоан, - шепчет голос.

Я распахиваю глаза и начинаю кричать, увидев кого-то у кровати.

 - Ш… Ш… - говорит Риэлм, быстро приложив палец к губам. Он осторожно бросает взгляд на дверь, и я заставляю себя замолчать.

 - Ты чертовски меня напугал, - шепчу я.

 Только лунный свет проникает через закрытое окно. Я замираю, когда мне удается поближе его разглядеть.

 - Твой глаз.

У Риэлма синяк под глазом, и, похоже, что он все еще болит.