Проект «Виртуальность»

— Посмотри, Эуттиа, как похож нынешний Марс на планету Риессаа, которую мы когда-то оживляли. Точно такой же безжизненный пейзаж — красноватая пустынная почва, высохшие русла рек, голые каменистые скалы, и атмосферы нет совсем. Пришлось тогда изрядно повозиться. Как вы считаете, что самое сложное при создании атмосферы? Отнюдь не кислород — его легко выделить электролитическим разложением того же песка. Куда больше проблем с азотом — очень немногие минералы содержат его. Поэтому, чтобы наработать достаточное количество азота, приходилось применять мини-термоядерные реакторы, преобразующие кислород в азот. Еще сложнее, когда заказчик требует, чтобы вместо азота атмосфера содержала инертные газы — они не образуют устойчивых соединений, и их практически нет в планетарной коре. Бывали подчас и вовсе экзотические заказы, например, вместо кислорода — хлор. Также большой проблемой является вода — хорошо еще, если она есть в твердой форме или в подземных резервуарах; куда хуже, если ее нет совсем, и тогда реактор станет единственным ее источником. В этом отношении проще на тех планетах, где атмосфера присутствует изначально, но заражена ядовитыми газами и непригодна для дыхания. Ну а после того, как оптимальные состав и плотность атмосферы будут достигнуты, и водный слой на поверхности приобретет необходимую толщину, в ход идут микроорганизмы, вырабатывающие органические вещества, потребляемые одноклеточными водорослями и амебами, которые, в свою очередь, станут источником пищи для многоклеточных. Как видите, в теории все просто, на практике же, как правило, возникают неожиданные затруднения — у каждой планеты, если можно так выразиться, свой характер, и в соответствии с ним она преподносит витализаторам немало сюрпризов. Кстати, изрядное количество подобных случаев было описано в хрониках космической эпохи, которую мы брали с собой в полет. Свитки, содержащие их, как я заметил, сохранились — и вы, если захотите, можете взять их себе; копии есть в памяти нашего компьютера.

Побродив немного по окрестностям, профессор и его спутница спустились обратно в бункер и вместе с нашими героями принялись осматривать его содержимое.

— Детали и приборы, перенесенные с корабля, нам теперь точно не понадобятся, поскольку строить новый мы не собираемся. Если хотите, можете взять их тоже — возможно, они окажутся интересными вашим техникам. Разноцветные шары — на самом деле датчики, реагирующие на опасные факторы, которые часто не улавливаются органами чувств — ядовитые газы, радиация, магнитные поля высокой напряженности, инфра- и ультразвуковые колебания и т. п. Видите этот бледно-желтый шарик? Если в окружающем воздухе содержится циан или хлор, он начнет темнеть, став в конце концов темно-оранжевым, почти черным. Или вон тот прозрачно-зеленый экземпляр — почувствовав ультразвуковую вибрацию, сам начинает вибрировать и переливаться. Датчики, если вы не против, мы предпочли бы пока оставить себе — они весьма пригодятся, если будем заниматься оживлением Марса. А в многочисленных ящичках и коробочках — тот самый герметически упакованный биологический материал. К сожалению, у нас нет возможности проверить степень его сохранности.

— А если мы предоставим в ваше распоряжение камеру с почвенным настилом, куда можно закачивать воздух и воду?

Профессор задумался.

— Попробовать, конечно, можно; наши образцы отличаются неприхотливостью к внешним условиям. Такими их в свое время создали в лабораториях Рриизс, тщательно культивируя и отбирая наиболее жизнестойкие сорта. Так что, если будет желание, привозите оборудование, а мы поставим соответствующий эксперимент.

И они продолжили инвентаризацию подземного склада.

А в то же время в тысяче километров от них происходили события не менее интересные. Другая группа наших героев, ведомая марсианкой, раскапывала второе поселение коренных обитателей красной планеты. Оно оказалось не столь значительным, как то, рядом с которым находился их корабль — всего десятка полтора многоэтажных зданий.

— Здесь когда-то работали наши ученые, — лаконично пояснила Алиа.

Верхние этажи практически полностью разрушены — катастрофа, о которой рассказывали «осьминоги», явно не обошла стороной это место. Археологам пришлось не столько раскапывать, сколько расчищать, оттаскивая в сторону бетонные плиты. Кроме стекла и осколков штукатурки, ничего ценного здесь не уцелело. И лишь когда астронавты добрались до нижних этажей, пострадавших значительно меньше, стали находиться вещи, более-менее сохранившиеся. Алиа давала им краткие пояснения, не углубляясь особо в детали, под предлогом, что в подавляющем большинстве находки, даже в хорошем состоянии, имеют теперь только музейную ценность. На вопросы о ее народе и истории Марса она загадочно улыбалась:

— Потерпите немного, и вы все узнаете. Ведь ваши отсутствующие товарищи тоже захотят послушать.

В конце концов, пока добрались до кристаллов, радом с их «транспортным средством» возвышалась целая гора раритетов.