Проект «Платон»

Митрофанов понравился Ивану. Немного напугал и очень понравился. Как нравится большое хищное животное. В котором, собственно, нет ни добра, ни зла. Только мощь, сила — они же и воспринимаются как красота. И функциональность. Митрофанов — эффективный практический врач. И, вероятно, отменный учёный. Митрофанов не стал бы убивать человека. Во всяком случае, если бы ему это было невыгодно. А Митрофанову невыгодно было убивать Васильева. Скорее наоборот. Смерть Васильева принесла Митрофанову массу ситуаций, которые надо было разрешать. Сам Митрофанов не хотел становиться главой клиники. Одним из немаловажных плюсов для иных из пациентов была как раз немедийность Митрофанова. Его незаметность для мира экранов и газет. Последние, впрочем, нынче читаемы, в основном, с экранов. Кроме того, клиника принадлежала Васильеву. Иван особо не разбирался в хитросплетениях мира бизнеса. Но ему было достаточно понимать, что некогда дело начиналось с денег инвесторов и акционеров, которых искал и вовлекал как раз Васильев. А затем, после успешного избавления от тех или иных недугов довольно известных персон, дела пошли на лад. Васильев со временем стал единоличным хозяином бизнеса. Митрофанов был всего лишь «на зарплате». Вероятно, на очень и очень неплохой. Но совладельцем не был. И вот Васильева убили и…

И у него есть жена! Наследница первого ряда. Вот кому могла быть выгодна смерть Васильева, потому что она бы получила хорошо налаженное наукоёмкое дело, приносящее солидный доход.

Митрофанов упоминал жену Васильева? Нет. А Иван его спрашивал? Тоже нет. При том, при всём, что беседа с Митрофановым казалась диалогом, вёл партию всё-таки Михаил Александрович. Кстати, одним из его высочайшего уровня навыков числился гипноз. Но вряд ли он пользовал его на Иване. Зачем? К тому же Ивана ещё ни один специалист не мог загипнотизировать. Да Иван и сам неплохо владеет массой методик гипноза. Он бы распознал любую попытку. Нет, Митрофанову нечего скрывать, кроме историй болезни пациентов. А тут к нему уже никак не придерёшься. Он безупречно следует профессиональной этике, блюдёт тайну, связывающую врача и пациента.

Итак, Васильев женат. Значит, следующий визит Иван нанесёт его жене. Пардон, вдове. Что он ей скажет? Кем представится? Какие вопросы задаст?

В машине Иван полистал тонкую папочку. Адрес вдовы и её фотография — прилагались. С виду — довольно умная женщина, ровесница супруга. Неплохо для её возраста сохранившаяся. Женщины пятидесяти лет представлялись Ивану такими немного уже… пятидесятилетними!

Особа, открывшая Ивану дверь, была совсем не такой пятидесятилетней, какой он её представлял. Если бы у него была мать — ей бы сейчас было, наверное, тоже около пятидесяти. То есть мать у Ивана, конечно же, была. Как-то же он появился на свет?! А иначе пока не придумали. Так что точнее будет сказать: если бы он знал свою мать. А матери своей он не знал. Хотя иногда и фантазировал о том, какая она. Ему было приятно представлять свою мать на манер соседки Евгении Владимировны. Вроде строгой, но на самом деле доброй; саркастичной — но воистину мягкой и ласковой. Образованной, насмешливой. И красивой. Иван никогда не замечал, что Евгения Владимировна не особо красива, хотя и похожа и на красивого папу и на красивую маму. Природа пошутила, немного перемешав красивые черты в не слишком строгом соответствии канонам геометрии трёхмерного пространства. Не замечал, потому что не черты лица, но свет; не пропорции, но смысл. Он даже не представлял, что его очаровательной соседке куда больше пятидесяти, потому что все женщины пятидесяти лет — уже были для Ивана старыми женщинами, и последующие двадцать или тридцать вряд ли что-то в них принципиально для него меняли. Во всяком случае, пока.

Представшая перед ним женщина пятидесяти лет была молода и ослепительно хороша. Это даже Иван понимал, хотя особенно в красоте не разбирался. Но её лицо было совершенно пропорционально, полностью соответствуя всем остальным представлениям о холодной северной красоте: чистая матовая кожа, густые светло-русые волосы, голубые глаза. Она была похожа на сбежавшую от него прекрасную Елену. Не по родственному похожа, а, скорее, схожа — как если бы модный дом подбирал подобных друг другу моделей для демонстрации коллекции в стиле «викинги».

— Здравствуйте, Иван Алексеевич! Проходите.

Иван сходу был огорошен. Во-первых, спокойствием вдовы. А, во-вторых: отсутствием удивления незнакомцу на пороге.

— Михаил Александрович предупредил меня о вашем визите.

Откуда он мог знать, что Иван отправится именно к ней? Иван, покидая клинику, ещё и сам понятия не имел, куда отправится.

— Господин Митрофанов довольно проницательный человек. Он, всё-таки, прежде всего нейрофизиолог. Не говоря уже о том, что он талантливейший когнитивный нейробиолог! — Улыбнулась красавица вдова, с иронией отвечая на незаданный вопрос.