Проект особого значения. Версия 20.23

– …между прочим, нашу Заслоновку оканчивал. Она, правда, уже не та, что раньше, но большинство инженеров на станции и такого образования не имеют.

Повисло молчание.

– Гедимин Гаврилович, что делать-то будем?

– Ну кое-какие меры я уже принял. Но идти к администратору нам пока точно нельзя. Ты же понимаешь, Котомка, как начальство к нам относится.

– Доложим о поломке и все поручат Заслону.

– Вот именно!

– А учитывая, что Заслон уже и так дал маху, невозможно сказать, как он поведет себя дальше. Но если нельзя идти к администратору, то что тогда делать, Гедимин Гаврилович?

– Соберем рабочую группу. Изучим ситуацию с Заслоном и с инородным объектом, чем бы он ни был, и разработаем план.

Котомкин продолжил:

– Чтобы не поднимать шумиху, команда нужна небольшая. С понимающим инженером, толковыми техниками и ученым-биологом.

– Вот это я понимаю: «почетный заслоновец»!

– Техников и инженера я уже знаю, а вот с поиском нужного ученого будут проблемы.

– А тут уже я тебе подсоблю. Возьми Верочку. Не смотри на возраст. Она первоклассный генетик. Летит Европу колонизировать.

– Да я уже понял, что осаживать она первоклассно умеет.

Профессор усмехнулся.

– Значит, договорились. Ну, давай, пойду я.

Профессор направился к выходу.

– Гедимин Гаврилович.

– Да? – развернулся тот.

– Выходит, не справился «ЗАСЛОН-10». А как же мы тогда? Если даже лучший инженерный нейрокомплекс проблему не решил…

– Котомка, и это мне ТЫ говоришь? С твоими-то заслугами?

– Я давно уже правду принял, Гедимин Гаврилович. Сколько с прогрессом ни бейся, а все без толку.

– Это мы еще посмотрим, – бросил старый профессор и исчез в дверном проходе.

* * *

Темнота казалась абсолютной. Из глубины подсознания в голову Котомкина пришла давно позабытая сцена. Как он во время ночной вахты всматривался в неспокойные воды Тихого океана. С очередной волной жидкая темнота изо всех сил напирала на борт, чтобы достать молодого практиканта и утащить в небытие. Каждый раз он до боли сжимал металлический леер. Вот и теперь хотелось крепко за что-то схватиться.

Внезапно темнота пошла помехами, и наваждение спало.

– Из-за чего мерцание? – спросила Верочка.

– Сложно сказать, Верочка. На станции присутствует множество источников ЭМП, – отозвался Котомкин. – Но на работу дрона это не должно повлиять.

– Я вам не Верочка, а Вера Александровна, – недовольно сказала Вера Александровна.

Котомкин только пожал плечами. Закололо в грудине, но он не подал виду. А то не-врач опять грозиться начнет, что собственноручно его в палату затащит. Спорить с ней не хотелось. Уж слишком быстро эта женщина от угроз переходит к делу.

Наконец, на экране, передающем изображение с дрона, появилась внятная картинка. Впервые Котомкин увидел кольцо-станцию спереди. Пространство внутри «Прометея» – самого большого кольца, к слову, – было заполнено отливающими золотом солнечными парусами. Из-за этого конструкция походила на гигантский круглый щит. Отсюда и название «Эгида» – щит, которым Зевс отбивался от титанов. Котомкин хмыкнул: «Видимо, кто-то решил, что будет символично дать такое название, раз уж цель миссии – водород на Юпитере».

– Мне всегда было интересно, – начала Вера Александровна, – каким образом «ЗАСЛОН-10» создает все эти новые продвинутые технологии. Ведь он, по сути, не делает ничего нового. Только использует старые наработки из дозаслоновского периода.

«Старые он использует, потому что сейчас новых никто не создает», – подумал Котомкин и ответил:

– Считается, что к концу двадцать первого века инженерное мастерство человечества достигло пика. Нейрокомплексу только оставалось комбинировать все под определенные задачи.

– Иными словами, все, что только можно, инженеры уже придумали.

Котомкин припомнил времена, когда яростно отстаивал противоположную позицию.

– Да, именно так.

– А вы…

Тут подал голос Поминай.

– Захожу в карантинную зону.

С этими словами молодой инженер мягко нажал на дисплей, и дрон залетел в специальный ангар, напоминающий замковую бойницу. В лишенных искусственной гравитации коридорах стержня происходил планомерный захват территории.

Маленькие тяжи тащили за собой цитоплазму. По склизкой субстанции во все стороны распространялась сеть трубочек, которые доставляли необходимые Организму вещества. Время от времени на камеру попадались трубы, одну из которых при первом контакте видел Котомкин. Для простоты их назвали «курильщиками».

Через них Организм насыщал воздух смертельными для человека порциями кислорода. Каким образом возводились эти органические сооружения – еще предстояло выяснить.

Котомкин решил не предпринимать радикальных действий до тех пор, пока не удастся собрать информацию. В конце концов, при сломанном разломителе Организм стал единственным производителем кислорода на станции. Контролируя систему вентиляции, можно избежать критической дозировки кислорода.

А еще интереснее: анализ показал, что Организм выделяет кислород из воды даже эффективнее, чем это делал электрохимический разломитель. Удобный инопланетянин. Впрочем, пока что команде Котомкина не удалось выяснить, для чего Организму этот кислород нужен.