Проект «Белый Слон»

–Ой, нет! Ой, нет! – причитала "мамочка" над медленно приходящим в сознание Алексеем. Сглотнув кислый привкус крови и рассмотрев сквозь бегающие в глазах "мурашки" плачущее лицо жены:

–Правильно ты сейчас сделала… Так мне и надо…

–Молчи, молчи, – всхлипывая запротестовала Жанна, часто-часто, прикладывая, тыкая ему в лицо мокрым полотенцем, – ой, дура, какая же я – дура! Вон кровь у тебя из носа и глаз уже краснеет!

–Ну, вот и ладно, ты "кровь пролила" и мне тоже надо было, чтоб нам одним целым стать…, – сделав паузу, прислушавшись к сменившему всхлипывания, ласковому похихикиванию("Ой, ну дурак…, дурак такой…"), завершил Дело:

–Осталось только…, – приподняв голову, поймал губами сосок качающейся перед лицом маленькой грудки.

–Ооох! Лёшка! Хулиган! – задохнулась от радости Предначертанная от Начала Времён.

(Десять лет спустя):

–Вы идите, я сейчас, – отдавая "управление" детской коляской Жанне, пробормотал Алексей Петрович, увидев выходящего из своего подъезда Пашку.

–Только недолго, пожалуйста, нам с тобой ещё в магазин, за продуктами, – смиренно согласилась жена, не глядя на хмуро спускающегося по ступенькам Павла Николаевича.

–Хорошо, хорошо, я быстро, вы меня там подождите, – проговорил уже в спину уходящей, согласно кивающей Жанне, – привет, Паша.

–Привет, привет, – монотонным негромким голосом поздоровался невозможно похудевший, осунувшийся Пашка. Быстро глянув в лицо Алексея, повернувшись к нему полубоком, как-то брезгливо кривясь разглядывая свою новую машину, спросил, – как дела?

–Всё Слава Богу. У тебя?

–Да как…, – замялся, как двоечник перед строгими родителями, – сам, наверное, всё знаешь.

–Ну, мало ли, что люди говорят, хотелось бы от тебя…

–Юлька, опять ушла. На этот раз и трёх дней не продержалась. Даже близнецов на этот раз с собой не брала, у мамы её они, – поморщившись посмотрел на новенькую белую "инфинити", – машина эта блядская, нахуй я её купил, не нравится нихрена…, Юлька уговорила.

–Ну и отдай её ей.

–Да я предлагал…, не хочет…, новый «икс-эс» себе взяла…, на свои…

"Господи! Откуда у рядового бухгалтера госказначейства такие деньги?!"

–Может всё-таки расписаться вам?

–Да нахер надо. Пять раз уже было, пять свадеб, пять разводов, пять детей.

–Почему пять, а Юлькины, что, не твои что ли?

–Да, блин, всё время забываю, что они номер шесть и номер семь. Может потому, что они глухонемые? А, Алёша?

– А у меня, тогда, Олечка, по-твоему, чья?

–Да ладно, тебе то прибедняться, зато жена какая получилась, чистое  золото, в жизни бы не подумал.

–А кто тебе мешал?

–Кто мешал, кто мешал…,  тот же, который и всем. Знаешь, как у меня с Юлькой всё хорошо начиналось? Думал, ну всё, точно моя, сосала так, что яйца судорогой сводило, орала во время секса, соседи постоянно жаловались, наряд вызывали, типа убиваю я её, не предохранялась совсем, я ей говорю, Юлька, вдруг залетишь, чего тогда? А она мне, ладно, Пашка, меня полгорода переебло, никто "пробить" не смог…, я вот пробил, вот пробил, так пробил на свою голову…

–Может, если бы вы по-людски сошлись…

–Да ладно тебе, Лёха, можно подумать у тебя со своей до свадьбы ничего не было. Не верю. Она же все три года, пока не расписались из твоей квартиры практически не вылазила. Видел же в окно как она, то поздно вечером выбегает, вся прям такая, "цветёт и пахнет", прежде чем в машину прыгнуть, поцелуйчики тебе воздушные, пока ты, по видимому, от окна не отойдёшь, и как рано утром от тебя, было-было!, крадучись, как воровка…, – обречённо махнув рукой побрёл к машине.

–Паша, – догнав бывшего друга, остановил Алексей закрывающуюся дверь авто, – ты бы завязывал с этим, сожрёт она тебя, – предупредил, вспомнив увиденное первый и последний раз в жизни, при знакомстве, лицо Юлии Абрамовны Залкинд, каменное, руку только протянула – сразу отдёрнула, ещё не прикоснувшись, в глазах зелёно-кошачих, где-то в неведомой глубине, вспыхнули и тут же погасли красные угольки.

–Не сожрёт. Подавится, – грохнул Пашка дверкой ненавистной машины.

Проводив взглядом выезжающее из двора авто, Алексей торопливо пошагал к ожидающей его семье:

"Эх, Пашка, Пашка, если даже ты не веришь, то кто ещё может поверить, через что нам с ней пришлось уже пройти. Как она, первые полтора года, пыталась "на приступ" с "нахрапу", то кокетничая, то изображая из себя недотрогу, то так, то сяк; то нагло-разбитная, то пай-девочка…, и как летом, на его день рождения, предприняла "решительный штурм"…, и как он сдуру, расслабившийся от искренних дружеских поздравлений на работе, вечером забежал, купил тортик, в душе сладко щемит(а вдруг придёт, просто чаю попьём, хоть и не звонила весь день, зараза такая, хотя знает, помнит, последний раз, гуляли по набережной в воскресенье, вся такая напряжённая была, сосредоточенная, может про подарок думала?), услышав попискивание "бездомного котёнка":

–Это я.

Радостно распахнул дверь… Да уж, устроила тогда мне "подарок", мама не горюй!"

[Кровавое месиво:

–Хэппибёздей тую-у, хэппибёздей тую-у, – прокаркала пьяная в драбадан Жанна.