Проект

Тело горит от стыда. Как объяснить происшедшее Льву? Это первое унижение, принесенное ей предстоящим материнством. Би стаскивает покрывала и видит пропитанную красным простынь. Сначала ничего не понимает, а потом с ужасом осознает: это кровь. Кровь! Следом приходит и ощущение: ноющая боль внизу живота.

Би осторожно, стараясь не потревожить Льва, выскальзывает из постели и, вся в крови, идет в душ. Раздевается, избегая взгляда в зеркало. Включает на полную горячую воду. Лев находит ее там, рыдающую, свернувшуюся калачиком под бьющими струями. Заходит в душевую прямо в одежде, выключает воду и оборачивает Би полотенцем. Потом сам одевает ее. Она настолько переполнена горем, что ей ни до чего нет дела, все остальное слишком абстрактно, чтобы обращать на это внимание и уж тем более что-то делать: пусть даже просто одеться. Пусть даже просто выйти из дома. Постель в крови. Лев оставляет Кейси записку на столе и везет Би в больницу. Би смотрит на него с пассажирского сиденья. На его бледное лицо, стиснутые челюсти. Кровь продолжает идти. Би чувствует, что истекает кровью. Ей ненавистно, что она это чувствует – сбой в теле, которое до сегодняшнего дня работало как часы.

– Бог сохранит эту душу, – обещает ей Лев.

– Гель холодный, – предупреждает доктор, намазывая им ее живот для ультразвука.

Би крепко зажмуривается, желая исчезнуть.

И слышит сердцебиение. Лев держит ее руку всю дорогу домой.

Она все еще чувствует, что идет кровь. Ей показан половой покой. Запрещено поднимать тяжести. Би прижимает руку к животу и думает об ультразвуке. О маленькой идеальной фигурке своего дитя, стуке его сердечка. И о своем… изъяне.

Февраль, 2018

На заре я направляюсь в чапмэнский дом. Без предупреждения. Доезжаю до станции «Покипси», а на станции беру такси и плачу баснословно глупую сумму денег таксистке, которая увозит меня от цивилизации. Она с сомнением спрашивает, позволено ли мне быть там, куда я хочу попасть, и высаживает меня на дороге. Оставшийся путь я проделываю пешком, отчего дом кажется еще более громоздким и еще более впечатляющим. Подойдя к входной двери, медлю, думая о том, как отреагирует Лев, обнаружив меня по другую ее сторону. В голове стоит тихий гул. Может, Лев и велел мне уйти, но он не запрещал возвращаться.

Стучу в дверь. Никто не отвечает. А вот этого я не ожидала. Тут живет столько людей, тут работает Кейси. Я думала, кто-то да будет в доме. Обхожу дом, приближаюсь к окнам в задней его части и заглядываю внутрь. В гостиной пусто, свет выключен. Девственный пейзаж нарушает цепочка следов на свежевыпавшем снегу.

Она ведет от двери к озеру. Я решаю пойти по следам. Сосны поскрипывают, покачиваясь на ветру, и чем дальше я отхожу от дома, тем больше думаю о словах Кейси: здесь она остается наедине с Богом. Означает ли это, что она погружается здесь в тишину, которая еще глубже, еще интенсивнее.

Когда лес начинает редеть, я слышу голоса. Замедляю шаг. Открывается вид на озеро, и я остаюсь за деревьями, в их тени. На берегу озера стоят двое, и я не сразу понимаю, что вижу. Льва. В рубашке и джинсах, без верхней одежды. Если я замерзла – а я замерзла, – то он, наверное, заледенел, но я слишком далеко, чтобы его разглядеть. Рядом с ним мужчина, одетый тоже не по погоде. Поблизости стоит Фостер, как всегда, на охране. Я подаюсь вперед, закусывая губу. По тому, как смотрят на воду Лев с мужчиной, можно догадаться, что последует дальше.

Моя догадка верна. Я напрягаюсь, когда они заходят в озеро. Вздрагиваю, когда мужчина вскрикивает, соприкоснувшись с ледяной водой. Клянусь, я кожей чувствую, как она обжигает кожу. Лев не издает ни звука. Он совершенно спокоен. Как такое возможно? В моих ушах грохочет пульс. Мужчина заваливается, и Лев поддерживает его. Как он вообще не чувствует холода? Как?

Лев начинает говорить. Слов отсюда не разобрать, но они звучат на одной ровной и твердой ноте, распадающейся для того, чтобы мужчина повторил их слабым, бледным, треснутым эхо. Затем Лев погружает его в воду.

Я задерживаю дыхание. Ни вздоха не сделаю, пока мужчина не вынырнет на поверхность. Сердце гулко стучит в груди, потом – в голове. Глаза застилают черные точки. Я вздыхаю – не могу не дышать. Мужчина еще под водой. Меня придавливает страх, рука медленно тянется к карману, за мобильным. Вдруг это не крещение?

А потом Лев отпускает мужчину. Воздух наполняется его безудержным кашлем, но, справившись с ним, мужчина замирает точно так же, как Лев, словно больше не чувствует холода. Может, и действительно от шока не чувствует.

Он падает в руки Льва, и тот долго держит его, а потом они оба выходят на берег к Фостеру. Придерживая мужчину с обеих сторон, они идут вперед. Мужчина плачет.