Продавец приключений

Я и раньше не раз рассматривал этот снимок, но обнаружил только теперь, как потрясающе красива была моя бабушка в молодости. Правда, причёска у неё была короткой, и носила она совсем не прошловековый костюм, а такой, какие я видел в старых довоенных фильмах. Но зато она держала в руках книгу, на которой было написано: «А. С. Пушкин»! Ну конечно же, она читала про саму себя! Про то, как описал её Пушкин.

Я бросился на кухню, где бабушка гремела посудой – готовила обед, и крикнул, влетая в двери:

– Маша! Маша!

– А? Тебе чего? – сразу выдала бабушка себя и тут же спохватилась, начала притворяться. – Ты какую Машу зовёшь? – спросила она, будто бы ничего не понимая.

– А какую же ещё? Тебя, конечно! Ведь ты Маша, правда?

– Как же я могу быть Машей, если зовут меня Натальей Михайловной? – затемнила бабушка.

Но я-то уже знал точно, что бабушка и Миронова Маша – это одно лицо. Только как она перенеслась в наше время? Вот что было интересно узнать.

– А какую Машу ты имеешь в виду? – спросила бабушка, решив прощупать, что и в какой мере известно мне.

– Да Машу Миронову! Тебя, в общем. Можешь не притворяться, – сказал я ей прямо в глаза.

– А кто это тебе сказал? – осторожно спросила бабушка.

– Базиль Тихоныч! Выходит, ты видела Пугачёва, как меня?

– Вот так, как сейчас вижу тебя? – переспросила бабушка.

– Конечно!

– Поди же ты, а я этого и не знала, – совершенно искренне сказала она.

Что-что, а лгать, как уже известно вам, она не умела. «Что ж, такое бывает со старыми людьми. Они многое не помнят. А жаль», – подумал я с досадой.

То, что бабушка моя и вправду оказалась Машей Мироновой, было фактом чрезвычайной важности. Долг перед друзьями повелевал мне отправиться сейчас же к ним и рассказать, что слесарь оказался прав.

Я сказал бабушке, что меня ждут неотложные дела во дворе. Но бабушка, видно, вспомнила, что она Капитанская дочка, и решила проявить характер. Она сказала, что нечего бегать без толку целый день, не мешало бы и порисовать немножко. Вот если я нарисую дерево баобаб, охваченное весенним цветением, она отпустит меня погулять.

Я нарисовал ей целый лес цветущих баобабов, даже прибавил одну саговую пальму, тронутую осенним увяданием, и, получив в награду долгожданное разрешение, выскочил за дверь и помчался по коридору.

Наш дом, говорят, был похож на гостиницу: через каждый этаж тянулся коридор, а в него выходили двери квартир. Так вот, я, точно ветер, пролетел через весь коридор и выскочил на лестничную площадку.

На площадке работал Базиль Тихонович. Он сидел на корточках и что-то подкручивал на трубе, по которой бежала холодная вода.

– Привет от Мироновой! – крикнул я и, не задерживаясь, побежал вниз по лестнице.

Во дворе никого не было. Я обошёл все углы, подождал на брёвнах, но терпеть, когда тебе есть что рассказать и некому, – адская мука. Я не выдержал и отправился к ребятам домой.

Ближе всех жил Яша. Его квартира находилась прямо на первом этаже. Я позвонил, и дверь мне открыла Яшина мать.

– Проходи, Вася, проходи. Ты только полюбуйся на своего приятеля! – сказала она возмущённо. – Ему мало той матери, какая у него есть! Уж не Жанна ли д’Арк я? Ты слышишь, о чём спрашивает он? И отца такого мало! Ему, видишь ли, нужно, чтобы его родители были кем-то ещё! А мы – это мы! Разве этого мало? – Она повернулась в сторону комнаты, в которой обычно играл Яша, и закричала: – Мы между тем добросовестно делаем своё дело! Я вырастила такого оболтуса, как ты. Думаешь, это было просто? А твой отец заслуженный шофёр! Он совсем не хуже Ермака! Только подумать, на девятом году жизни он спрашивает: кто мы?

Яшина мать могла говорить очень долго, я слышал, как она выступала на собрании жильцов нашего дома, но на этот раз на кухне у неё что-то зашипело, и она убежала к плите.

Я вошёл к Яше в комнату. Мой приятель стоял за столом и обескураженно смотрел на меня.

– Почему ты не вышел во двор? – первым делом спросил я.

– Мама не пустила. Обиделась. Ты же слышал сам, – ответил Яша с долгим печальным вздохом.

Я решил пока промолчать про бабушку. Не стоит хвастать своими успехами, когда твой товарищ ещё не оправился от неудачи. Так бы сказала сама бабушка. Поэтому я отложил своё сообщение до встречи с Феликсом.

– Знаешь что? Давай сходим к Феликсу, – сказал я своему незадачливому приятелю.

– Мама, можно, я к Феликсу схожу?! – крикнул Яша.

Его мать вышла из кухни с полотенцем и чистой посудой в руках и сказала:

– Ступай поучись у брата, как нужно уважать отца и мать! Я всегда говорила, что моей сестре повезло: у неё сын как сын! Он ценит своих родителей!

Мы вышли за дверь, и Яша огорчённо сказал:

– Видишь, не доверяет. Считает маленьким.

Мы были настолько возбуждены, что миновали второй этаж, на котором жил Феликс, и поднялись на третий, где только что Базиль Тихонович чинил трубу с холодной водой.

Но слесаря уже не было. Зато возле этой трубы крутился Вениамин.

Он покраснел, зачем-то закрыл собой трубу и грубо сказал:

– Ну, что уставились? Марш отсюда! Конфеты здесь не дают!