Проблема с миром

Вот, значит, и они. По крайней мере, некоторые из чванливых гордецов, ответственных за всю эту катастрофу. Сейчас от их гордости мало что оставалось. Один, молодой человек, сидел с безучастным видом, один его глаз закрывала окровавленная повязка. Другой уткнулся лицом в ладони, его плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Их вычурные мундиры были изорваны и перепачканы, золотое шитье свисало грязными нитками, сверкающие эмблемы их не существующих больше подразделений превратились в мусор.

– Приношу свои извинения за недостатки вашего размещения, – произнес Орсо, переступая через порог и морща нос от царившего здесь зловония. – Я знаю, что это не совсем то, к чему вы привыкли.

– Ваше величество! Произошла ошибка! – залепетал какой-то молодой дворянчик, прижавшись к решетке с такой силой, что прутья оставили багровые следы на его лице. – Это все чудовищное недоразумение!

– А ну, заткнись! – рявкнул на него один из стражников, врезав дубинкой по решетке и заставив его в испуге отпрянуть.

Орсо надеялся ощутить какое-то удовлетворение при виде бедственного положения своих былых противников, насмехавшихся над ним со скамей Открытого совета. Однако главным образом он чувствовал пустоту, раздражение и легкое разочарование оттого, что не чувствует ничего более существенного. Словно все сильные эмоции, запасенные на целый год, были потрачены им в ходе сражения в одном расточительном выплеске.

– Большинство лордов, участвовавших в мятеже, мертвы или захвачены в плен. – Пайк сморщил обожженную губу. – Лорд Ишер сумел ускользнуть, но мы выловим его вместе со всеми остальными.

Он показал на толстого человека, чьи светлые волосы дико торчали в разные стороны, в настолько изорванном мундире, что это выглядело почти неприлично. Сквозь дыры проглядывали большие участки исцарапанного волосатого тела.

– Лорда Барезина нашли в зарослях шиповника. Он упал с лошади, пытаясь бежать.

Даже услышав его имя, Орсо с трудом узнал этого человека. Барезин выпрямился со всем достоинством, возможным для человека, лишенного всякого достоинства.

– Ваше величество, я надеялся обсудить с вами…

Но у Орсо не оставалось терпения для его извинений, и еще меньше – для торговли.

– Мне кажется, все самое важное было сказано вчера, на поле боя.

Из-за решетки соседней камеры на него взирала леди Веттерлант. На ее щеке багровела глубокая ссадина, но она и не думала умолять о пощаде.

– Может быть, вы и победили, – выкрикнула она, – но я ни о чем не жалею!

Орсо устало пожал плечами:

– Кого это волнует?

– Ваше величество, – наклонившись к нему, вполголоса сказал Пайк, – я бы предложил повесить их всех сразу же, как только это будет осуществимо.

Проклятье, как же он ненавидел повешения! Но похоже, претворять в жизнь то, что ты ненавидишь, было основной обязанностью королей.

– Позаботьтесь об этом. – Орсо покачал головой: – Кровь и ад, что за бессмысленная трата людей!

* * *

Это утро было полно отвратительных потрясений, но вид Лео дан Брока почему-то оказался худшим из всех.

Он был до пояса укрыт простыней, но по ее форме было понятно, что хирурги отняли его левую ногу выше колена. Левая рука выглядела не намногим лучше, до плеча замотанная повязками, из которых свисали пальцы, раздувшиеся, как лиловые сосиски. Грудь, лицо и правую руку усеивали сотни мелких порезов и ссадин, покрывали десятки кровоподтеков. Рот с одной стороны распух, за искореженной губой угадывалась дыра на месте выбитых зубов. Казалось, что он постарел на двадцать лет. Вся его прежняя несокрушимая бравада была разбита, на ее месте осталась лишь сморщенная оболочка.

Главный соперник Орсо – более чем в одном отношении – лежал перед ним беспомощный, укрощенный, оставленный на его милость. Казалось бы, вот он, момент его торжества! Но Орсо чувствовал лишь печаль. Видеть человека, прежде столь завидно красивого, – настолько изувеченным. Видеть человека, прежде воплощавшего все воинские доблести, – настолько сокрушенным. Видеть человека, прежде возвышавшегося столь высоко, что никакое помещение не казалось для него достаточно большим, – настолько низко павшим.

Для многих он был героем… Молодой Лев! Во имя Судеб, и поглядеть на него теперь.

– Ваше величество, – прохрипел он.

Было очевидно, что он ужасно мучается; левая рука беспомощно болталась, пока он всползал вверх по подушке, чтобы занять более достойное положение. Как будто какое бы то ни было положение могло придать достоинства тому, кто только что потерял половину конечностей и потерпел одно из самых позорных поражений за всю историю Союза!

– Ваша светлость.

Этот титул, вероятно, был больше не уместен, но Орсо не мог придумать, что еще сказать. Он взглянул на Горста, бдительно возвышавшегося возле двери:

– Вы можете нас оставить, полковник.

– Ваше величество?

– Что он мне сделает? – резко спросил Орсо. – Свалится с кровати и загрызет меня до смерти?

Горст опустил глаза и неохотно вышел, прикрыв за собой дверь. Повернувшись к Броку, Орсо увидел на его лице уязвленную гримасу.