Призрачный театр

Чайки с интересом следили за тем, как Шэй выкладывала на причал привезенные подарки. Сначала засахаренный имбирь, завернутый в коричневую бумагу, и пять серебряных пенни. Она вдруг осознала, что ее не волнует, будет ли кто-то другой толковать Мурмурации, но терзали мысли о том, что завтра утром Лонана разбудит чужая рука.

Она достала чудесный спелый абрикос. Рядом поставила расписную деревянную коробку с чаем из Индии. Ее огорчало, что кто-то другой поведет его на берег, чтобы избавить от ночных кошмаров. Что кто-то другой будет произносить его имя.

Грецкие орехи в скорлупе и букетик увядших лилий. Кто-то другой вручит ему кружку чая. Кто-то другой причешет его взъерошенные волосы. Ее скромная кучка сокровищ выглядела безвкусно кричащей под суровым небом Бердленда, и даже если бы Колм сказал ее отцу, кто принес подарки, то его сообщение через мгновение стерлось бы из его памяти. Но она представила вспышку удовольствия на отцовском лице и решила, что ей довольно и этого.

– Тогда мне придется взять его лодку, – сказала она, и Колм кивнул.

Он помог ей оттолкнуться от пристани, лодку с одной Шэй на борту отнесло вниз по течению. Он постоял на пристани, затенив ладонью глаза.

– Передайте отцу, что в башне Святого Павла угнездилась семейка сапсанов, – попросила она. На днях она слышала, как они ссорились, будто старая парочка.

Прилив тащил лодку обратно к городу, и фигура Колма на причале с каждым мгновением становилась все меньше. Оказавшись ярдах в десяти от берега, она крикнула ему:

– Передайте ему, что они быстрее смерти!

Затем, положив голову на гладкую банку[13], она просто позволила приливу нести лодку по течению. Первую милю чайки следовали за ней, но сдались, сообразив, что запасы корма у нее закончились.

15

Высадившись на старую пристань, Шэй сразу увидела нечто новое. Поначалу она едва узнала себя. На плакате грубо намалевали какую-то карикатуру – хитрую и злобную косоглазую физиономию – но лохмы и хохолки по бокам головы и каракули татуировки могли иметь отношение только к ней. Она изумленно разглядывала изображение, но потом додумалась прочитать помещенное под ним объявление. Оно гласило:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ

ЮНАЯ ДИКАРКА ШЭЙ

ОБВИНЯЕТСЯ В УНИЧТОЖЕНИИ ИМУЩЕСТВА – ПОДЖОГЕ —

НАНЕСЕНИИ УВЕЧИЙ

Она оглянулась. Мимо нее, подняв воротники и спрятав руки в рукава, бежали от холода горожане. Сорвав плакат, она скомкала его и сунула в сумку. Она устремилась дальше, но ей казалось, что все подозрительно смотрят на нее, и она натянула шапку на самые уши. Через пару минут ей на глаза попался другой плакат. Он висел в витрине, и его она никак не могла достать. Опустив взгляд, она перешла на другую сторону улицы. В нескольких ярдах от нее на стене таверны красовались подряд еще три плаката. РАЗЫСКИВАЕТСЯ… РАЗЫСКИВАЕТСЯ… РАЗЫСКИВАЕТСЯ… Она попыталась оторвать края, но бумагу крепко приклеили, поэтому она вырвала полоски с глазами и волосами и принялась искать безопасные пути отхода, осознав, что просто на улице больше находиться нельзя. К стене постоялого двора Баркли пристроилась лестница, и Шэй забралась по ней на остроконечную крышу. Потрескавшаяся черепица предательски, как лед, скользила, но по крайней мере ей больше не попадалось чертовых объявлений, и она знала простой путь по крышам на север до самого театра.

К ее удивлению, на крыше театра маячили четыре фигуры. Бланк и выглядевший удрученным Трасселл, веселый Бесподобный и пылающая от ярости Алюэтта; около ее ног валялся ворох разорванных плакатов с объявлениями «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». Когда Шэй, подтянувшись, забралась на карниз, Бесподобный медленно захлопал в ладоши и заявил:

– Уничтожение и поджог?! Я дико завидую. Хотя подал бы в суд за такой карикатурный портрет. Надо будет предложить Гилмору, чтобы он заказал Трасселлу более лестное изображение. Ты же понимаешь, что это и на мне отразится. – Он подмигнул ей, но потом подошел и крепко обнял ее. – Чертовски жаль. Не представляю, как он догадался, что ты играла роль того бородача.

– Я сорвала несколько штук, – встряла Алюэтта, – но они появляются слишком быстро. Приспешники Гилмора расклеивают их по всему городу. Конечно, его имя нигде не упоминается, но уличная ребятня быстро узнает, кто за тобой охотится, – разгладив один из плакатов, она глянула на него, – до твоего прихода мы как раз обсуждали эту историю. Кто-то из нас может постоянно находиться с тобой. Бесподобный может встречать тебя утром, я буду присматривать за тобой в театре, а Бланк предложил тебе койку на своем корабле. И вообще мы составим план для всей остальной кампании.

Сердце Шэй дрогнуло; от волнения она едва слышала, что говорит Алюэтта. Они готовы защищать ее. Более того, им и в голову не приходило ничего иного. Она думала, что никто не любил ее так сильно, как она любила их, и ей вдруг до боли захотелось проявить к ним подобную доброту.