Притворись моей

– Ладно, понял, – поднимает ладонь в жесте капитуляции мужчина. – Слишком резво, да? – задаёт вопрос, но ответа не ждёт. – Просто решил, что теперь, когда ты больше не работаешь на моего отца, не обязательно соблюдать корпоративные правила и всё такое. Извини, не подрасчитал, что при таком раскладе стану выглядеть в твоих глазах дебилом, – оправдывает с виноватой улыбкой.

И всё бы ничего, но я замечаю ещё одну улыбку – чуть ли не до ушей, от Ариши, которая с предовольным, философски-всезнающим видом наблюдает за нашим разговором, лениво опираясь бедром на подоконник, с бокалом белого полусухого в руках.

Начинаю ненавидеть свою сестру… Посылаю ей взгляд в стиле: «Я тебе это ещё припомню», на что она невинно улыбается, после чего с самым благопристойным видом оборачивается к близ стоящему, демонстративно увлечённо заводя какую-то беседу.

– Если будешь и дальше молчать, решу, что ты меня игнорируешь, – между тем возвращает к себе внимание Антон.

Мысленно вздыхаю. На деле же опять улыбаюсь.

– С чего бы мне тебя игнорировать?

Мужчина не отвечает.

– Где Глеб?

Вопрос – насущный. Этим днём, когда я сперва не беру трубку, а немного погодя заявляю наследнику «Галеон», что хочу остаться дома и никуда с ним больше не поеду, но было бы «неплохо», если бы он сам заехал вечером, так как сестра устраивается празднество в честь моего будущего отъезда, от Филатова слышится лишь скупое и угрюмое: «Ясно», поэтому я не уверена вовсе, прибудет ли он, и уж тем более – то, где он находится в данный момент. Вполне вероятно, все наши с Аришей старания прошли напрасно, отчего ещё досаднее, особенно если учесть, что визит в медицинский центр перенесён на десять утра.

– Поссорились что ли? – по-своему расценивает моё молчание Антон.

– С чего бы? – бросаю встречно.

Быков-младший лукаво прищуривается.

– Ну да, ты ж у нас неконфликтная, – хмыкает Антон. – Практически Ангел.

Кто?

– Я-то?

Вопросительно выгибаю бровь.

– Ой, да весь город знает, что моего отца невозможно вытерпеть дольше, чем десять минут, а ты на него уже который год работаешь, – снисходительно поясняет собеседник. – Вот точно Ангел, с ангельским терпением, – смеётся задорно, махнув рукой.

К щекам приливает жар. Я снова улыбаюсь.

– Скажешь тоже, – качаю головой. – К тому же, я на него больше не работаю, – напоминаю. – Так что не такое уж у меня и ангельское терпение на самом деле.

– Но ты же уволилась не по собственному желанию, а потому что так захотел Глеб, – не соглашается блондин. – Если бы не он и его желание забрать тебя с собой в Америку, продолжила бы работать и дальше.

Ответная мысль ещё не успевает толком сформироваться в моей голове, а память подсовывает самые незавидные моменты с участием Быкова-старшего, и я невольно морщусь.

– То есть, не в этом причина? – моментально хмурится сын бывшего шефа. – Что он сделал тебе? – фактически требует.

Пронзительный льдистый взор светится не меньшей требовательностью, нежели я слышу в голосе его обладателя.

– А с чего ты взял, что он обязательно мне что-то сд… – не договариваю.

Окончание слова застревает в горле. Наряду с хваткой чужих пальцев, сомкнувшихся на подбородке.

– Потому что я прекрасно знаю своего отца, – придвигается ближе, нависает сверху. – И даже не думай снова уклоняться от моих вопросов или выгораживать его, – звучит практически угрозой.

Гулко сглатываю. Но нет, не поддаюсь. Отчасти.

– Прежде тебя это не интересовало, – произношу тихо, аккуратно накрывая его пальцы своими, собираясь избавиться от ненужного прикосновения.

Не успеваю. Ещё до того, как перевожу взгляд за его спину, чувствую, как давит воздух вокруг, словно атмосфера мстительно сжимается. И да, моя догадка оказывается верна. Как назло, всего лишь в паре шагов от меня и Антона возвышается Глеб, с ожесточённо-брезгливой ухмылкой наблюдающий за происходящим. Конечно же, злой, как тысяча чертей.

Вот же…

Внутренности скручивает в жгут, сотканный из неловкости и тревоги, ведь, зная Филатова, ничего хорошего ни одного из нас не ждёт. Однако я всё равно нахожу в себе силы широко улыбнуться.

– Привет, – проговариваю мягко, наконец, отстраняясь от Быкова-младшего. – Ты задержался, – дополняю, чтобы хоть как-то сгладить намечающуюся тишину.

Ясно же, что не отреагирует. Слишком уж пристально и мрачно смотрит на стоящего поблизости. Я обречённо вздыхаю, шагаю к нему, обнимаю, почти прижимаюсь, как и положено «любимой девушке».

– Что так долго? – вру, как будто бы мне это интересно.

Главное, пришёл.

– Потом расскажу, – определённо тоже врёт Филатов, с видимым усилием сосредотачиваясь на моей персоне.

Его тяжёлая ладонь ложится мне на талию. Меня окутывает тепло его объятий. Становится легче. Совсем ненадолго. Едва я решаю, что витающее в воздухе напряжение хотя бы чуточку спадает, как…

– Ещё раз прикоснёшься к ней, и я тебе руки переломаю, – отчеканивает Глеб, разворачиваясь к Антону.

Не сказать, чтобы тот особо удивился, услышав угрозу. В отличие от меня. Но если и проняло, то совершенно не так, как стоило бы. На губах Быкова-младшего расползается ленивая усмешка.