Притяжение звезд

Онор Уайт сильно раскашлялась – так громко, словно молотком били по стальному листу. Я дала ей ложку сиропа ипекакуаны и горячего лимонада, после чего она задремала.

– Миссис Гарретт, вам что-нибудь нужно?

Но Делия Гарретт отвернулась к стене. Живой ребенок – вот что ей было нужно.

Подойдя к малышке О’Рахилли, я протерла ей личико и полость рта стерильной салфеткой. Потом закапала в каждый глазик каплю нитрата серебра. Я не заметила признаков жара, насморка, закупорки дыхательных путей или сонливости; казалось, она выпорхнула из матери, не заразившись от нее инфлюэнцей. Вернувшаяся Брайди помогла мне приготовить для новорожденной ее первую в жизни ванну – в раковине. Обработав младенческую кожу оливковым маслом, я фланелевой тряпицей сняла с нее желтоватую, как у сыра, корочку, потом обмыла тельце мягкой губкой, смоченной в мыльной теплой воде, и насухо промокнула полотенцем.

Брайди указала на перетянутый обрезок пуповины.

– А эту штуковину не надо снять?

– Нет, через несколько дней она засохнет и сама отвалится.

Я обработала тельце малышки тальком, спеленала марлей и надела миниатюрный бандаж, поддерживающий малышку от бедер до грудной клетки. Потом положила между ножек сложенную пеленку, приколов ее булавками, надела рубашечку на завязках, нижнюю юбочку и теплое платьице, а на ножки – вязаные носочки.

– А теперь, миссис О’Рахилли, – сказала я, подойдя к матери, – вы заслужили долгий крепкий сон.

Юная мать поднялась в кровати повыше и попросила:

– Можно я сначала на нее погляжу?

Я поднесла ребенка к ее лицу почти вплотную, чтобы она смогла рассмотреть каждую черточку.

Мэри О’Рахилли протянула руки, чтобы взять у меня спеленатую дочку.

В обычное время мы изолировали младенцев от больных матерей и отправляли их прямехонько в палату для новорожденных, но сейчас я была уверена, что там недокомплект персонала, да и дети на искусственном вскармливании чувствовали себя не так хорошо, как грудные. Словом, принимая во внимание обстоятельства, я решила, что малышке лучше остаться рядом с матерью, пускай даже в переполненной палате для больных рожениц.

– Хорошо, – согласилась я, – только смотрите поосторожнее, не кашляйте и не чихайте на нее.

– Не буду, что вы!

Я убедилась, что мать крепко держит младенца. Казалось, она знала, как обращаться с грудным младенцем, просто инстинктивно.

– Мистер О’Рахилли будет счастлив, да? – спросила я.

Слеза, сверкнув, выкатилась из глаза молодой женщины и повисла на нижней челюсти. Я сразу пожалела, что упомянула мужа.

– Он хотел мальчика?

Новорожденная тихо захныкала.

– Не хотите сразу дать ей грудь?

Мэри О’Рахилли вцепилась в тесемки ночной рубашки, пытаясь их развязать.

Я помогла ей. Потом приподняла марлевый клапан над одним соском.

– Пощекочите соском ее верхнюю губку!

Молодая мать смутилась.

– Правда?

– Это заставляет их открыть рот, – пояснила Делия Гарретт. Она приподнялась на локте и с непроницаемым лицом следила за происходящим.

– Вот так? – Мэри О’Рахилли смотрела мимо меня на соседку.

Делия Гарретт кивнула.

– И как только она раскроет рот пошире, прижмите ее к соску.

Когда этот момент настал, Мэри О’Рахилли приблизила крошечное личико к своей груди, а я положила ладонь на затылок девочки и посильнее нажала.

– Вот так. Плотно и крепко.

Молодая мать ахнула.

– Что, больно? – спросила Делия Гарретт. – Может болеть в первые недели.

– Нет, просто…

Мэри О’Рахилли осеклась.

Сама я никогда не чувствовала, как младенец берет грудь, и могла только догадываться, каково тебе, когда младенческие десны смыкаются на соске. На что это похоже – на крохотные челюсти, которые устало, но торопливо жуют? Или на червяка, ползущего в черноземе?

– Она не задохнется? – громко спросила молодая мать.

– Никоим образом, – отозвалась Делия Гарретт.

Брайди наблюдала, как Мэри О’Рахилли кормит новорожденную, с выражением умиления и легкой грусти.

Интересно, подумала я, выкормила ли ее мать, которая, как она мне рассказывала, не могла ее растить. Да и вообще познала ли Брайди хоть в малой степени материнскую ласку, раз выросла среди чужих ей детей-сирот?

В палате воцарилась покойная тишина. Малышка скоро уснула у груди матери – в первые несколько дней молока там будет немного, – но Мэри О’Рахилли не хотела ее будить, даже для того чтобы мы могли сменить ей постельное белье. Однако я знала, что когда младенец проводит слишком много времени на руках у больной матери, риск заразиться гриппом возрастает, но в то же время грудное вскармливание способствует здоровому сну и развитию ребенка. Я подоткнула концы платка под плечи Мэри О’Рахилли, чтобы им обеим – матери и дочери – было тепло.

Брайди вышла из палаты, держа в одной руке поднос с грязными салфетками и простынками, которые надо было простерилизовать, и с корзиной запачканного постельного белья для прачечной в другой.

Я заварила всем чаю. Делия Гарретт попросила три печенья, что я восприняла как верный признак возвращения к жизни.

Вернулась Брайди, схватила свой чай, отхлебнула и блаженно вздохнула:

– Прелесть!